. Пардон, медам! Я, кажется, втяпался в лирическую сцену? Чай? О, дайте мне скорее чаю! Из оперы «Князь Игорь» — не замечаете?
Арсеньева. Как ваша голова?
Яропегов. Работает — как всегда: гениально!
Лидия. А болит ещё?
Яропегов. Немножко. Скорее — из вежливости, чем по необходимости.
Лидия. Где ты… где вы были?
Яропегов. Чёртова глушь. Шестьдесят три километра от ближайшей станции. Леса. Бурелом, валежник, гниль и вообще все прелести лесов, где никто, кроме лешего, не хозяйничал. Проводят ветку — адова работа, но — весело! Николай дома? (Рассказывая, он снимает ружьё, ставит его в угол; вынул из кармана револьвер, положил его на подоконник, прикрыл шляпой.)
Лидия. Кажется, вы чем-то встревожены?
Яропегов. И сам себе — зубы заговариваю, — как вы любите выражаться?
Арсеньева. Ну, Лида, я пойду!
Лидия. Посиди ещё немножко.
Яропегов. Это не я спугнул вас?
Арсеньева. О, нет, я не пуглива.
Лидия. Посиди!
Яропегов. А я пойду, взгляну, где Николай. (Ушёл.)
Арсеньева. Какой он жизнерадостный.
Лидия. Нет, это только слова у него такие, а он — несчастный и притворяется. Я его знаю. Он чем-то встревожен. Он притворяется, но не умеет. И лгать не умеет.
Арсеньева. Его очень любит молодёжь.
Лидия. Он всегда заговаривает зубы себе и всем. Он был женат на двоюродной сестре мужа, а она ушла с каким-то англичанином в Сибирь и там умерла. У тебя муж — кто был?
Арсеньева. Плохой человек.
Лидия. Тоже?
Арсеньева(смеясь). Ах ты… Дитя ты ещё! Муж мой был журналист, после Октябрьской революции он показал себя так, что мы разошлись…
Лидия. Он — где?
Арсеньева. Убит в гражданской войне. Он — белый, корниловец.
Троеруков(поспешно вышел из комнаты, схватил палку). Извините! (Сбежал с лестницы.)
Лидия. Вот противный человек.
Арсеньева. Да. Очень.
Сомов(из комнаты). Лида!
Лидия. Что?
Сомов. На минуту!
Лидия(ушла, быстро возвращается). Пойдём ко мне наверх…
Арсеньева. Мне пора домой…
Лидия. Нет, — пойдём! Ты так хорошо говорила со мной сегодня!
Арсеньева. Далеко я живу.
Лидия(ведёт её). Да, очень далеко от меня, далеко! Но мне так хочется побыть с тобой.
(Ушли. Через минуту Сомов — вышел, за ним — Яропегов.)
Сомов. Здесь удобнее.
Яропегов. Чем? (Наливает чай.)
Сомов. Всегда видишь, кто идёт…
Яропегов. Есть такой балет: «Тщетная предосторожность». (Ожёг руку.) А, чёрт…
Сомов. Ты ничего не говорил жене?
Яропегов. Я вскочил на террасу и при этой учительнице заорал, как мальчишка-газетчик: «Попов приехал из-за границы и на вокзале арестован…»
