Канна откинулся назад и торжествующе посмотрел на них.
— Любой ребенок может истолковать эту карту.
Эадульф фыркнул, чтобы скрыть свое невежество.
— Ну, я не ребенок. Скажи мне попросту, что все это значит?
Канна сердито сдвинул брови.
— Да просто же все, просто. Солнце в тот день вошло в фазу затмения после пяти часов пополудни. Планеты показали, что кто-то умрет посредством удушения или перерезания горла; что жертвой будет женщина, женщина из Ирландии, и что она будет монахиней. Планеты также показали, что эта смерть будет убийством. Разве я объясняю недостаточно просто?
Эадульф долго смотрел на нищего, а потом поднял взгляд на Фидельму.
— Хотя я долго обучался в твоей стране, сестра, я не изучал эту науку. Ты что-нибудь о ней знаешь?
Фидельма поджала губы.
— Довольно мало. Но достаточно, чтобы понять, что слова Канны имеют смысл в соответствии с жесткими правилами его искусства.
Эадульф с сомнением покачал головой.
— Но я не вижу способа спасти его от завтрашнего костра. Даже если то, что он говорит, правда и он не убивал Этайн, мои друзья-саксы побоятся того, кто прочел предзнаменования в небе таким способом.
Сестра Фидельма глубоко вздохнула.
— Я начинаю кое-что понимать в саксах и саксонских обычаях. Но моя цель — найти убийцу, а не потакать суевериям. Канна признаётся, что он предсказал смерть Этайн. Теперь мы должны найти свидетелей, которые слышали, как он произносил ее имя и точный час. Короче говоря, мы должны узнать в точности, что он говорил. Боюсь, что он — человек тщеславный.
Канна сердито плюнул.
— Я сообщил вам, что я говорил и почему я это говорил. Я не боюсь этих саксов и их наказаний, ибо мое имя сохранится у потомков как имя величайшего предсказателя моего времени благодаря этому предсказанию по звездам.
Сестра Фидельма презрительно подняла брови.
— Ты этого хочешь, Канна? Так пострадать, чтобы занять место в истории?
Канна сипло рассмеялся.
— Я согласен, пусть потомки судят меня.
Сестра Фидельма знаком попросила Эадульфа отойти к двери и потом резко повернулась к нищему.
— Зачем ты навещал сегодня настоятельницу Этайн?
Канна встрепенулся.
— Ну… чтобы предупредить ее, конечно.
— Чтобы предупредить о том, что ее убьют?
— Нет… — Канна вздернул подбородок. — Да. Зачем же еще?
Когда оба вышли из кладовки, Эадульф повернулся к Фидельме.
— А не мог ли все-таки этот человек убить Этайн, чтобы сбылось его предсказание? Он ведь не отрицает, что приходил, чтобы предупредить ее, и сестра Ательсвит была тому свидетелем.
