В храме все пришло в движение, и многие, поспешив к окнам, выглянули наружу.
А к тем, кто еще оставался на своих местах, обратился суровый Агильберт:
— Все так, как сказал брат Агато. Солнце затмилось на небе. Сие не сулит добра этому диспуту.
Сестра Фидельма, недоумевая, взглянула на брата Торона.
— Неужели эти саксы столь суеверны? Неужели они ничего не знают об астрономии?
— Очень мало, — самодовольно ответил Торон. — Наш народ их научил кое-чему, но они слишком туго соображают.
— Однако кто-то должен сообщить им, что это не сверхъестественное явление.
— Они не поблагодарят вас за это. — Сестра Гвид по другую руку от Фидельмы фыркнула.
— Но многие из наших братьев, присутствующих здесь, весьма сведущи в астрономической науке и знают о затмениях и других небесных явлениях, — заметила Фидельма.
Брат Торон знаком призвал ее к молчанию, потому что Вилфрид, задиристый оратор сторонников Рима, вскочил со своего места.
— Братья! Сие затмение солнца воистину дурное предзнаменование. Но что оно значит? Понять его значение несложно — коль скоро клирики этой страны не отвернутся от ложных понятий Колумбы ради единственно истинной всеобщей церкви Рима, христианство будет стерто с лица земли, как Господь стер солнце с небес. Сие воистину знамение.
Сторонники Рима в знак одобрения стали плескать в ладоши, поднялся страшный шум, а представители церкви Колумбы выкрикивали свое несогласие с этим возмутительным заявлением.
Человек лет тридцати с небольшим, носящий тонзуру Колумбы, в гневе вскочил на ноги.
— Откуда Вилфрид Рипонский может знать такие вещи? Или сам Господь говорил непосредственно с ним, дабы объяснить это явление на небе? Разве не с тем же успехом можно утверждать, что сие знамение означает: Рим да согласится с Колумбой? Коль скоро те, кто поддерживают искажение Римом истинной веры, не обратятся вновь к Колумбе, христианство воистину будет стерто с лица этой земли.
Крики возмущения раздались на скамьях сторонников Рима.
— Это был Кутберт из Мелроуза, — сказал, усмехаясь, Торон. Перепалка доставляла ему явное удовольствие. — Именно Вилфрид вышвырнул его из Рипона по повелению Альфрита — за следование обычаям Колумбы.
И тут поднялся Освиу, король. Шум замер почти немедленно.
— Этот спор ни к чему нас не приведет. Диспут будет приостановлен до тех пор…
Невнятный крик не дал ему закончить фразу.
— Солнце появляется! — раздался голос одного из глазеющих на небо.
Многие бросились к окнам, иные, вытянув шеи, вглядывались в сумрачную синеву небес.
