— Прости меня, — чопорно сказала она, выбрав для обращения к нему латынь. Потом, поняв, что он все еще держит ее за руки, осторожно высвободилась.
Молодой монах тут же отпустил ее и отступил на шаг, пытаясь преодолеть смущение, которое так и читалось на его лице. Это ему удалось.
— Меа culpa,[3] — серьезно ответил он, ударив себя в грудь слева кулаком правой руки, но в глазах его мерцала улыбка.
Фидельма подумала, склонила голову в знак согласия и пошла дальше, размышляя о том, почему лицо молодого сакса вызвало у нее интерес. Возможно, из-за спокойного веселья, которое таилось в его взгляде. Опыт общения с саксами у нее был невелик, но ей представлялось, что это люди суровые, почитающие любой пустяк посягательством на свою честь. А этот человек совсем не таков… Хотя его соплеменники мрачны и раздражительны, они живут войной и грабежом и, за малым исключением, верят в своих богов войны больше, чем в Бога Мира.
И вдруг рассердилась на себя — странно, что краткая встреча может вызвать подобные глупые рассуждения.
Она свернула в ту часть монастыря, где располагался domus hospitale — странноприимный дом, здание, приспособленное для приема приезжающих на диспут. Большая часть монахов разместилась в нескольких обширных общих спальнях, но множеству настоятелей, настоятельниц, епископов и прочим высокопоставленным лицам предоставили отдельные помещения. Самой сестре Фидельме повезло — ее поместили в одну из таких келий, крошечную, восьми футов на шесть с простым деревянным ложем, столом и скамьей. Фидельма решила, что таким гостеприимством она обязана ходатайству епископа Колмана. Она открыла дверь своей кельи и в удивлении застыла на пороге.
Худощавая женщина с приятным лицом поднялась со скамьи и протянула к ней руки.
— Этайн! — воскликнула сестра Фидельма, узнав настоятельницу Кильдара.
Настоятельница Этайн, привлекательная женщина на четвертом десятке, была дочерью Эогханахта, короля Кашели, но отказалась от мира праздности и удовольствий после того, как ее муж был убит в сражении. Ее звезда взошла быстро — скоро было признано, что благодаря своим познаниям и ораторскому искусству она способна на равных вести богословские диспуты с архиепископом Армага и всеми епископами и настоятелями в Ирландии. В результате ее назначили настоятельницей большого монастыря Святой Бригитты в Кильдаре.
Фидельма, сделав шаг вперед, склонила голову, но Этайн притянула ее за руки и тепло обняла. Они были подругами, однако пути их разошлись, когда Этайн возвысилась до своего нынешнего положения, и с тех пор они не виделись, поскольку Фидельма странствовала по Ирландии.
