«Полно, князь! Довольно.
Мудро — корни глубоко.
Но больше так нельзя!
МИТЯ БУДЕТ ЗДЕСЬ И ЭТО НА ВСЮ ЖИЗНЬ».
И тут Смоктуновский отмечает, что его Федор не только нравственно не приемлет кровожадность и честолюбие Бориса, но отвергает его и как царь, заботящийся о благе государства:
«Разве тебе родина не дорога???
Я ведь от всего отказался.
Что же с землею будет??
Не разумно предполагает. Ну, как же это может быть, если будет так.
Напуган очень. Забился.
Фашизм».
В предложении Годунова он видит только его испуг за свое место, жажду власти, но не заботу о стране, не государственный разум. Сам же, по мысли Смоктуновского, ведет себя именно по-царски, как мудрый правитель.
Он, как помечает актер, «скрывает гнев» и принимает решение: «Я должен поступить так и только так» («Я в этом на себя возьму ответ!») и далее: «Мне Бог поможет».
Он понимает свой долг как долг миротворца, уверенный, что только милосердие спасет страну.
На словах «Каков я есть, таким я должен оставаться; я не вправе хитро вперед рассчитывать» комментарий внутреннего посыла:
«Не погибнет Русь!!!
Музыка слов.
Симфония. Полифония».
Оставшись вдвоем с Ириной, Федор проверяет свое решение и убежден, что поступил как должно: «В финале абсолютно уверен, что ему делать. Все правильно! Просветленный, уходит царь».
Подчеркнув «царь», Смоктуновский еще раз выделил важнейшее в своем Федоре — правитель по крови, по духу, по «царской идее».
Действие четвертое. ЦАРСКИЙ ТЕРЕМ. ПОЛОВИНА ЦАРИЦЫ
Окруженный ворохом государственных бумаг, Федор, по Смоктуновскому:
«Все время ждет, что или Борис, или Шуйские придут. Ждет или, или.
ТО ЛОБ ПОТРЕТ, ТО ЗА УХОМ ПОЧЕШЕТ И НИЧЕГО, БЕДНЯГА, НЕ ПОНИМАЕТ.
ЭТО ОНИ МЕНЯ РЕШИЛИ ТРАВИТЬ».
Но приходит Клешнин и рассказывает о болезни выгнанного Бориса, о жестокости и неблагодарности царя. После прихода Клешнина порыв:
«Я Митю не беру! Надо возвратить Бориса».
И на реплику «Я знаю сам, что виноват»:
«Большая пауза: что ты мне в душу лезешь — стыдно.
Но надо ПЕРЕЙТИ ЧЕРЕЗ ЭТО — ЭТО НУЖНО РУСИ».
И артист комментирует эту готовность Федора подставить щеку как христианский поступок: «Иисус Христос».
Но, будучи готов поступиться своей гордостью, не согласен жертвовать другими и недоумевает требованиям Бориса по доносам неизвестных осудить близких людей («Уж эти мне доносы! Я в первый раз Старкова имя слышу, а Шуйского звучит повсюду имя»):
«Как же Борис слушает ублюдков».
Появляется Шуйский, и, желая уличить злоязычие Клешнина, Федор просит князя дать слово, что тот на него не злоумышлял. Просьба Федора дать честное княжеское слово сопровождена пометой артиста: «Вот как вы живете, вот как мы живем. Вот где честность». Он опять же необидно и наглядно показывает Шуйскому «как надо» вести себя честным людям. Нам слова довольно друг для друга. Так и должно быть между своими:
