Капитал — а не товар как таковой, не деньги как таковые — является подлинным предметом логического анализа и в разделе о товаре и в разделе о деньгах. Категория стоимости поэтому выступает в качестве категории, с самого начала очерчивающей контур предмета рассмотрения и тем самым позволяющей производить дальнейшие обобщения, различения уже внутри четких пределов качественной специфики исследуемого целого. Поэтому-то на первый взгляд ход мысли в «Капитале» [53] и кажется чистой «дедукцией» — процессом различений, устанавливаемых мыслью как бы внутри исходного всеобщего понятия.
Человека, знакомого только с эмпирическими разновидностями теории познания, это, естественно, настораживает, ибо он представляет процесс выработки абстракций только как процесс сведения особенного, различного к общему. Здесь же мысль как будто движется совсем обратным путем — от общего к особенному, к различиям, устанавливаемым в пределах исходного всеобщего. И вполне естественно, что философ, представляющий себе сущность логического процесса по Локку, никогда не поймет, что по видимости чисто дедуктивный ход мысли Маркса гораздо успешнее обеспечивает подлинно научную индукцию, чем это могут сделать все доморощенные приемы индукции, изложенные, например, у Милля.
В свете положения, что «правильным в научном отношении» является способ восхождения от абстрактного к конкретному, само понимание категорий абстрактного и конкретного приобретает новый, очень важный оттенок. Почему, в каком смысле категория стоимости является, например, «более абстрактной» (или, что то же самое, «менее конкретной») категорией, чем прибыль или рента? Как понимать такое, например, выражение Маркса: «… Анализ простых форм денег — вещь самая трудная, так как самая абстрактная часть политической экономии»[8].
Дело в том, что исходные категории и выражаемые в них закономерности представляют собою максимально предельные отвлечения от той картины, которая дана на поверхности явлений чувственному созерцанию и представлению. Ведь любой факт, данный на поверхности процесса, есть всегда результат взаимодействия всех перекрещивающихся, взаимоперекрывающих и даже взаимоисключающих тенденций, закономерностей, отношений развитого целого. Поэтому-то движение товаров, например, происходящее на поверхности процесса капиталистического производства, и не совпадает никоим образом с тем их движением, которое изображает теоретический анализ. Последний изображает видимое движение не так, как оно в действительности происходит пред глазами, а так, как оно происходило бы, если бы не имели места те воздействия, которые будут проанализированы лишь позже. Случаи такого движения наблюдаются иногда и на поверхности явлений, когда эти воздействия почему-либо не имеют места или же уравновешивают друг друга. Но это, само собой понятно, бывает крайне редко.
