Но мыслит также и не человек в непосредственном единстве с природой, продолжает К. Маркс. И этого мало. Мыслит лишь человек, находящийся в единстве с обществом, с общественно производящим свою материальную и духовную жизнь общественно-историческим коллективом. В этом принципиальное отличие Маркса от Фейербаха.
Человек, изъятый из сплетения общественных отношений, внутри и посредством которых он осуществляет свой человеческий контакт с природой (т. е. находится в человеческом единстве с нею), мыслит так же мало, как и «мозг», изъятый из тела человека.
Маркс, развивая сильные стороны концепции Фейербаха, ее действительно материалистические моменты, устранил все те слабости, которые вели к вульгарно-материалистическому взгляду на мышление. И прежде всего — тезис, согласно которому созерцание есть непосредственный контакт мыслящего человека с природой, с «вещью в себе».
Между «человеком вообще» (как созерцающим и мыслящим) и природой самой по себе, «природой вообще», есть еще одно важное упущенное Фейербахом «опосредствующее звено». Это опосредствующее звено, через которое природа превращается в мысль, а мысль — в тело природы, есть практика, труд, производство.
Именно производство (в самом широком смысле этого слова) превращает предмет природы в предмет созерцания и мышления.
«Даже предметы простейшей “чувственной достоверности” даны ему только благодаря общественному развитию, благодаря промышленности и тортовым сношениям»[12].
Поэтому-то, говорит Маркс, Фейербах и остается на точке зрения «созерцания» природы; то, что он принимает за природу самое по себе, есть в действительности природа, вовлеченная в процесс исторического развития человека. Иными [46] словами, «Фейербах никогда не достигает понимания чувственного мира как совокупной, живой, чувственной деятельности составляющих его индивидов»[13], не видит, что предмет его «созерцания» есть продукт совокупного человеческого труда.
И чтобы выделить образ «природы самой по себе», надо затратить несколько больше труда и усилий, чем простые усилия «незаинтересованного», эстетически развитого созерцания.
В непосредственном же созерцании, составляющем исходный пункт материализма Фейербаха (и всего предшествующего. материализма), объективные черты «природы в себе» переплетены с теми чертами и формами, которые на природу наложены преобразующей деятельностью человека. И более того, все чисто объективные характеристики (формы и законы) природного материала даны созерцанию сквозь тот образ, который природный материал приобрел в ходе и в результате
