.
Главную слабость старой — чисто-формальной — логики Гегель и видит в том, что она, на самом деле нагромождая противоречия на противоречия, старается этого своего собственного «продукта» не замечать, старается вновь и вновь делать вид, будто никаких «противоречий» в ее составе нет, что это — лишь «мнимые противоречия», «противоречия в разных отношениях» или «в разное время» (т. е. на разных страницах ее собственных изложений), и тем самым оставляет их в мышлении неразрешенными.
Гегель видит главную и самую острую проблему, вставшую перед логикой как наукой в результате трудов Канта, Фихте и Шеллинга, именно в том, чтобы найти, выявить и указать реальному мышлению логический метод разрешения противоречий, в которые оно впадает именно потому и постольку, поскольку и в силу того, что оно сознательно и неукоснительно руководствуется традиционной логикой, т. е. обладает лишь относительно верным, но крайне абстрактным, сознанием относительно самого себя, абстрактно-неполноценным «самосознанием».
В этом именно и заключается действительное отличие гегелевской логики от всех предшествующих ей логических концепций. А вовсе не в том, как до сих пор утверждают адепты архаически-догегелевского состояния логической мысли, что прежняя логика, якобы, заботилась об «освобождении» мышления от «противоречий в определениях», а Гегель задался злокозненной целью эти противоречия в мышлении узаконить, придать им статус «правильной формы» любой логической конструкции и реконструкции действительности. Такое объяснение гегелевского отношения к «противоречию» и до сих пор вдохновляется желанием во что бы то ни стало дискредитировать идею диалектической логики при неспособности справиться с нею на теоретической почве.
Дело между тем обстоит как раз наоборот. Гегель совершенно согласен с прежней логикой в том отношении, что «логических» противоречий, в смысле неразрешенных, «неопосредованных» противоречий, в смысле антиномий, в составе логически разработанной теории (в том числе в составе самой логики) быть «не должно».
В этом он видит «рациональное зерно» пресловутого «запрета противоречия». Согласно Гегелю «противоречие» должно быть не только выявлено мышлением, не только остро зафиксировано им, но и должно найти свое логически-теоретическое разрешение. Более того, это разрешение противоречие должно быть достигнуто тем же самым логическим процессом, который его и выявил, на пути дальнейшего развития определений понятия,
