— Замолчи! — возопил я гневно. — Ежели мнишь смутить рассудок мой множеством небылиц, коих сама не разумеешь, то не надейся.
Вставши, пошел сатана ко мне. Видя это, опять поднял я распятие и стал крестить им нечистого.
— Сгинь! — возревел я. — Подойдешь — конец тебе!
Узрев перед лицом своим крест господень, заморгал искуситель и остановился.
— Неужели ты меня ударишь? — спросил с простодушием притворным враг рода человеческого.
О небеса, почто дозволено сатане превращать в свою игрушку самое Красоту? Диковинная одежда облегала формы столь многообещающие, что...
Тут-то и понял я: дьявол меня соблазняет. Убедившись, что не одолеть меня словесами лживыми, пустил он в ход теперь самое сильное свое оружие: плотское вожделение.
— Я вижу, — произнесла сатанинская отроковица, — сегодня ничего не получится, уж слишком ты разволновался, лучше нам подождать несколько дней. Может, за это время ты разберешься, что к чему; во всяком случае, подумай о том, что я тебе сказала. Тебя у нас ждет изобилие. У тебя будет все. И проживешь ты у нас вдвое дольше, чем здесь.
— Ни богатством, ни бессмертием не соблазнишь! Возвращайся в темные владения свои и оставайся там навеки! Во имя господа, повелеваю тебе...
И, как и ожидал я, сатана начал растворяться в воздухе и исчез прежде даже, чем я успел совершить крестное знамение.
За полночь уже. а сон никак не берет. Вожделение мучит меня беспощадно. Как возможно, чтобы порождение ада было так прекрасно? Подобной улыбки я ни у одной смертной не видывал. В твои руки, господи, себя вручаю!
III
Месяца января двадцатого дня года тысяча шестьсот шестого.
Из-за прибытия тому несколько дней назад монсеньора Франсиско поднялся переполох. Потому, наверное, искуситель и не появлялся более.
Когда монсеньор отслужил мессу, попросил я, чтобы он оказал мне милость: исповедал меня в своей келье. Там рассказал я ему, что со мной приключилось. Пособолезновал мне он и дал кропило, освященное самим папой.
— Возьми, — сказал монсеньор, — и когда князь тьмы появится и снова будет тебя искушать, соверши сим кропилом обряд изгнания беса.
Возблагодарил его я и удалился. Полагаю, что он известит обо всем святейший престол. Тому, как я у него исповедовался, уже два дня. А вчера поутру от нас поспешил монсеньор в Вальядолид.
Несмотря на подарок монсеньора, не покидает меня страх. Смущает некая мысль, не оставляет меня ни днем ни ночью. Весьма трудно было мне убедить себя, что столь красивая и на праведницу похожая дева есть всего лишь образ искушающий, дьяволом сотворенный на погибель смертным. И временами охватывает сомнение: а что, если это не дьявол вовсе?.. Но того быть не может. Что это, если не порождение ада?
