Вокруг постоялого двора Брахьи стояло множество саней и телег. Тут собрались евреи со всей округи. Многие возвращались с ярмарки и хотели переправиться в Немиров на пароме. Река уже вскрылась, но по воде плыли огромные льдины. Путники ждали в корчме, когда погода позволит перебраться на другой берег.
Мендл встретил немало знакомых. Тут были реб Гдалья из Чигирина, реб Ехезкел, проповедник реб Иойна, реб Мойше из Немирова и многие другие. Все уже были навеселе. Шинкарь Хаскл-Бурех хлопал Брахью по плечу и кричал во всю глотку:
— Скажи жене, пусть клецки сделает на ужин!
— И фаршированные кишки! — добавлял Иойхенен-Арон, рыбак из Немирова.
— Со шкварками.
— И цимес,[30] цимес!
Но кричать уже было не нужно. У плиты стояла женщина, на огне кипел котел, и запах фаршированных кишок разносился по дому.
— Что празднуем? — спросил Мендл.
— Ничего, просто так. Весна пришла, почему ж не радоваться? На то мы и евреи. Это ведь ясно: даже гои, хоть служат деревянному идолу, и то веселятся, а мы, дети Отца нашего небесного, тем более должны! — отозвался реб Хаскл, ткнув большим пальцем Мендлу в бороду.
— Молились уже?
— Давно!
— Но в честь чего веселье? — не понимал Мендл.
— Дурень, забыл, какой год сейчас? Великий год на дворе! Уже началось!
— Что началось?
— Не слыхал? Война Гога и Магога, как в пророчестве сказано, — объяснил реб Иойна.
— Я только из Люблина, ничего не слышал.
— Злодей Хмельницкий, сотник из Чигирина, собрал войско и пошел войной на поляков.
— А что в Злочеве? — спросил Мендл испуганно.
— Глупец, война Гога и Магога, избавление близко, а он о каком-то Злочеве. Тоже мне глава общины! — Реб Иойна отвернулся от Мендла и направился в заднее помещение, где собралось множество евреев в талесах. Радостные голоса доносились оттуда: одни молились, другие пели, третьи учили Тору.
— Что со Злочевом? — спрашивал у всех испуганный Мендл.
— Да ничего. Они уже далеко. Графы Потоцкий и Калиновский выступили против них с солдатами, — успокоил Мендла реб Хаскл.
— Слава Богу, — Мендл перевел дух. — Тоже плохо кончит, как Павлюк[31] в прошлом году. Отрубят ему голову в Варшаве. Но чему вы радуетесь? — спросил он снова.
— Как не радоваться? Ведь пророчество есть. И Тора намекает, что в этом году придет Избавитель. Ведь ясно сказано: «Если начнется против меня война, в этом я не дрогну». Что значит «в этом»? Сложи числа, получится четыреста восемь.[32] Значит, в четырехсот восьмом году начнется против меня война, но я не дрогну. Понял? — Хаскл снова ткнул пальцем в бороду Мендла. — А ты, глупец, все спрашиваешь, с чего это евреи веселятся. Эй, Брахья, вели супруге добавить еще кишок за счет главы злочевской общины! — крикнул он арендатору.
