Шесть лет провел Шлойме в люблинской ешиве и уже готов был занять свое место в жизни, стать главой еврейской общины. Он учился у самого люблинского раввина, а жил на постоялом дворе у госпожи Суры Иоффе, хозяйки крупной типографии. У нее же он столовался по субботам и праздникам, в ее доме обучался обычаям и правильному поведению. Госпожа Иоффе была дочерью достойных родителей.
С торговцами, едущими на ярмарку, мать прислала Шлойме сыру и бочонок меда, а отец — пару новых сапог и шубу. Еще Шлойме получил письмо от жены. Оно пробудило в нем странные чувства, заставившие его покраснеть.
За шесть лет, пока Шлойме учился на раввина, его юная жена, госпожа Двойра, стала взрослой женщиной, и сваты, собравшись, решили: нехорошо мужу и жене жить порознь, пора уже Шлойме возвращаться из ешивы.
Мендл отправился в Люблин, чтобы привезти его домой. Отец не узнал сына. За эти годы Шлойме вырос, он выглядел теперь, как настоящий молодой раввин, в меховой шапке, с пейсами. Мендл посмотрел на сына с уважением.
Шлойме стал расспрашивать о доме, о матери, даже о служанке Марусе, но ничего не спросил о жене.
— А что же ты не спрашиваешь о супруге? — улыбнулся отец. Шлойме покраснел.
— Она, чтоб не сглазить, теперь совсем взрослая женщина. Ты ее не узнаешь. Она сейчас у родителей.
