Эн опасливо влезла в автобус. Все, как прежде — разве что пассажиров с гулькин нос наберется, да кондуктор с мобильником ходит. И в метро рассосалась толкучка. Эн доехала до Таганки, как королева — сидя. Как же славно мечталось средь бела дня в полупустом вагоне: что б такого захотеть, чтобы сбылось?
Жалко, мир во всем мире не выйдет — с пионерских времен Эн преследовал образ волосатого кулака на фаллической красной кнопке. А вот парус бы мне… Подойдешь с утреца к окошку, глядь — на пляже пристала яхта. Шелк и скрипки и принц. Прекрасный. Нет уж, лучше библиотеку, в которой всегда найдется свежая книжка. Или вовсе билет на первый марсианский экспресс.
— Девушка, можно вас на минуту? — к уху Эн наклонилась белокурая милочка с нарисованными губами. Она пахла дешевым парфюмом и общежитием. — Девушка, хотите богатого мужа? Чтобы денег лопатой и не жадный и возил на Багамы и шубу купил из норок?! Не хотите? Ну вот, на Багамы никто не хочет… Милочка повела пухлым плечиком и пересела к тинейджерке у дверей. Эн взглянула на них через станцию — будущие невесты о чем-то оживленно жестикулировали, видимо обсуждали размеры будущих бриллиантов.
А в редакции было ровно два человека. Ан-Андревна и Марь-Антонна. Редактрисы с тридцатилетним стажем, лучшие врагини и глубоко интеллигентные стервы пребывали в состоянии непристойного возбуждения. Они пили что-то из чайных чашек в кабинете директора, перемигивались и хихикали, как третьеклассницы.
— Вот и Анечка наша пришла! — восхитились они, — Как доехали, детка? Может вам кофейку? Или плюшек с корицей?
Эн пыталась свернуть разговор на правки, но дамам было не до того. Ее усадили в огромное кресло, принесли кофе с ликером, блюдо плюшек, конфеты и стали потчевать. Эн исправно жевала и чавкала. Она глядела на редактрис и пыталась понять, что за смачную гадость придумали дамы. Наконец Марь-Антонну прорвало.
— А ходили ли вы на Пречистенку нынче, Анечка?
Эн мотнула головой, в смысле нет, с чего бы.
Марь-Антонна аж причмокнула от предвкушения.
— А вы помните набережную, где стоит монумент Петра?
Эн кивнула. Чугунный болван напротив Христа Спасителя раздражал взгляд не меньше самого золоченого храма.
— Ну так вот. Шли мы утром с Анной Андреевной по Пречистенке, а на месте уцеретелища возвышается… — Марь-Антонна порозовела и шепнула такую чудовищную непристойность, что Эн подавилась булочкой.
— Быть не может!!!
— Розенталем клянусь! Отлились Москве наши слезки, — Марь-Антонна расхохоталась и обняла подругу за жирную спину. Ан-Андревна подмигнула Эн и безупречно поставленным голосом подпустила пару штрихов к образу монумента.
