Краснов посмотрел на оперативников, которым была поручена слежка, те дружно развели руками. В комнате повисло молчание.
— Ну чего пригорюнились, — произнёс наконец Тарасов и встал с кресла. — Ждите теперь «гостей» в госпитале. Там все готово? — обратился он к Тихомирову.
— Да, — коротко ответил зам.
— Ну тогда вперёд. И помните, осталось у нас с вами два дня…
* * *
За окном потухли последние огни, комната погрузилась в темноту, но Иван Давыдович Снегирёв не включал свет. Он вообще как будто не замечал наступившей ночи и того, что в комнате темно. Мужчина молча мерил шагами свой кабинет и до боли сжимал ладонями виски. Казалось, что мыслей много но все они вращались вокруг одного имени — Саша.
«Саша, мой мальчик, сын, Саша…» — вертелось в голове.
Мысли сбивались в кучу. Зловещие картины сменялись одна другой. То Снегирёву виделся окровавленный труп сына, лежащий на окраине города, и тогда сердце замирало и хотелось громко закричать. То он видел молящие о чем-то глаза сына, и мужчина до боли сжимал кулаки. «Чудовищно, чудовищно», — вертелось у него в голове, и виски раскалывались от пульсирующих ударов. Время от времени Снегирёв хватался за телефонную трубку и тут же бросал её. Никогда ещё в своей жизни не пребывал Иван Давыдович в таком состоянии. Никогда ещё не приходилось ему так мучительно беспокоиться о ком-либо. Даже смерть жены не была таким потрясением.
При воспоминании о Зинаиде он тяжело вздохнул. Что значила для него тогда её смерть? Гибель близкого человека? Но они никогда не были близки. Их брак не был браком по любви. Просто пришло время, и он женился. Женился почти на первой встречной. Ему было уже двадцать восемь, за плечами был институт.
Снегирёв работал хирургом в больнице и вёл обычный для молодого холостяка образ жизни. Друзья, случайные романы — ни к чему не обязывающие, лёгкие и непродолжительные. О женитьбе он не задумывался, на женатых друзей смотрел снисходительно, о детях не мечтал.
Если б не мать, он вообще ещё долго пребывал бы в таком состоянии. Но старуха мечтала о внуках и, тревожно заглядывая сыну в глаза, осторожно допытывалась о его личной жизни. Он отшучивался и говорил, что ищет свою судьбу.
— А может, сынок, ты её до пенсии искать будешь? — задавала резонный вопрос мать. — Так я помру, не увидав внуков. — Не волнуйся, мать, без внуков тебя не оставлю, — заверял он её и продолжал холостяцкую вольную жизнь.
Кажется, это было зимой или поздней осенью. Он, как всегда, пришёл с дежурства и устало растянулся на диване. Позвонила мать и как бы невзначай попросила его пойти сегодня с ней в гости к подруге. У той, мол, день рождения, они давно не виделись, и она хочет похвастаться своим сыном. Снегирёв тогда тяжело вздохнул — только старушечьих посиделок ему не хватало — и нехотя согласился.
