— Это рецепт особый, от бабушки мне достался, — похвалилась Лидия Сергеевна.
— Бабушки, это они умели!
— А почему вы решили, что вы у нас ненадолго? — поинтересовался Поваляев.
Николаев прожевал блин, вытер масленые губы и отпил глоток чая:
— Как почему? Вот ваш шофёр из больницы выйдет и вернётся к вам.
Наверняка его Иван Давыдович опять на службу возьмёт. А я опять тю-тю, к старому хозяину. Меня временно попросили…
— Какой наш шофёр? — удивлённо спросила Лидия Сергеевна и поставила на стол очередную порцию блинов.
— Ну этот, прежний шофёр.
— Пётр Петрович? — Поваляев вопросительно посмотрел на Алексея.
— Угу, Петрович.
— А он разве не умер?.. — Лидия Сергеевна приложила руки к груди.
— Его же убили! — ошарашенно произнёс Поваляев.
— А-а! — загадочно протянул Николаев и, оглянувшись на дверь, сказал, понизив голос:
— Это они говорят так, что убили. А он — жив! Точно я вам говорю, жив.
— Это откуда ж такая информация?
— Мужики у нас в гараже говорили, — уверенно произнёс Николаев, — говорят, он лежит в военно-медицинском госпитале, в хирургии. Крепкий оказался мужик ваш Петрович…
— Слава богу, жив, — перекрестилась Лидия Сергеевна.
— А ещё говорят, он видел одного из нападавших. Лицо запомнил, и потом, ещё это… вроде встречались они где-то раньше.
— Больно много знают ваши мужики, — с сомнением сказал пресс-секретарь.
— Да точно я вам говорю. Просто у одного из наших жена в хирургии медсестрой работает. Этот ваш Петрович в отдельной палате лежит, она ему капельницу ставила. Следователь к нему каждый день ходит, расспрашивает. А жена у нашего работяги — любопытная, просто смерть! Как в палату зайдёт, сразу уши пошире раскрывает, ну и все такое. А что его убили, так это они специально туфту гонят. Ежу понятно, молчат в интересах следствия. Он же — важный свидетель.
— Неужто и вправду живой? — вздохнула Лидия Сергеевна.
— Точно вам говорю! Выздоравливает ваш Петя. Так что не волнуйтесь. И блины ваши небось вспоминает! Только… — Николаев приложил палец к губам, — все это между нами. Никому! Даже хозяину. Это я вам как людям, так сказать, не заинтересованным.
* * *
Надо сказать, Андрей Краснов мог по пальцам пересчитать случаи в своей жизни, когда ему приходилось захаживать в цветочные магазины. А если уж быть совершенно откровенным, то бывать здесь ему не приходилось никогда. В свои тридцать лет Андрей, как бывший детдомовец, был человеком практичным и дамам сердца предпочитал дарить подарки тоже практичные. Духи, скажем, или книги, за редким исключением что-нибудь из украшений. А вот цветы дарить не приходилось.
