С В. И. было легко, радостно работать. В Кракове в период 1912–1914 годов мне поручено было заведовать транспортом нелегальной литературы для России. В такой работе бывают часто неудачи, провалы. После каждого провала ходишь, бывало, как убитая.
— Ну, что, опять вы всеми соседями недовольны? (поговорка Ильича) — спрашивает бывало Ильич.
— Да, плохо. Опять провал. Не знаю, что и делать.
— Да вы начните сначала, на этот раз, наверное, все пойдет хорошо, — обычно бодро отвечал тов. Ленин.
И мы начинали сначала и снова работали, ибо знали, что В. И. интересуется работой, интересуется каждой доставленной в Россию газетой или брошюрой.
Частенько сиживали мы в Кракове без денег. Приходит В. И., видит, что-то у меня не ладится.
— В чем дело?
— Да вот, В. И., денег нет, нечем работать.
— А вы и голову повесили. Вы разве не знаете, что нет денег— перед деньгами. Будут деньги.
— Откуда?
— Не все ли равно. А вы пока работайте.
И мы пока работали, ибо Ильич внушил нам бодрость.
А как горячо любил В. И. свою мать! Каким нежным, внимательным сыном был он! Каким горячо любящим братом был он! Владимир Ильич частенько говорил о своей младшей сестре Манюше (Марии Ильиничне, редакторе «Московской правды»). Говорил он о ней всегда нежно, с такою ласкою, что я, не зная ее, думала, Манюша — это маленькая девочка.
Только тот, кто не знал Ильича, только те, кого Ильич от всей души ненавидел, — буржуазия могли говорить об Ильиче как о черством, жестком человеке. В. И. умел так же горячо любить рабочий класс и его друзей, как он умел ненавидеть врагов его.
Ленин и дети
Тов. Ленин, у которого никогда не было своих детей, горячо любил детей. Мне Надежда Константиновна рассказывала, как Ильич привязался в ссылке к Мише— мальчику одного из товарищей и как тяжело ему было, когда отец отказался отдать мальчика Лениным, когда они должны были уехать из ссылки. Мне пришлось наблюдать любовь В. И. к моему сынишке — Степе. Когда Степа родился, В. И. к нему долго присматривался и все спрашивал, почему он плачет. Когда Степа начал подрастать, ходить и говорить, между ним и В. И. установилась горячая привязанность. В. И. бурно, весело, с увлечением играл со Степой. Он никогда не уставал лазить под кровать и диван за мячом Степы. Он носил Степу на плечах, бегал с ним взапуски и исполнял все повеления Степы. Иногда В. И. и Степа переворачивали все вверх дном в комнате. Когда становилось особенно уж шумно, я пыталась их остановить, но Ильич неизменно заявлял: «Не мешайте, мы играем».
