П. Сорокин, из чисто рациональных оснований, записал в 1915 г. в свой преподавательский конспект такую мысль (видимо, достаточно широко признанную в кругах тогдашней интеллигенции): «Человечество — новая сила мира. Сила эта все более и более растет; она определяет область существования его самого и все шире и шире раздвигает эту область. То, что «естественно» вне его — «неестественно» для него. «Естественный» закон борьбы за существование, уничтожение слабых сильными, неприспособленных — приспособленными, человечество заменяет «искусственным» законом взаимной помощи и солидарности» [124].35
Проблема биологизации культуры — одна из самых «горячих» в нашем веке. Очевидно, что в человеке соединены два начала — биологическое, как млекопитающего животного, представителя вида homo sapiens, и культурное, как социального разумного и нравственного существа. Как взаимодействуют эти два начала, где граница их соприкосновения? Здесь и ломаются копья. В биологических структурах «записаны» инстинкты — неосознаваемые установки (инстинкт самосохранения, продолжения рода и др.). В культуре же «записаны» ценности — идеалы и запреты.
В этой проблеме сдвиг установок, доминирующих в российской культуре, произошел лишь в конце XX в. Идеология реформаторов отмечена радикальной биологизацией-представлений об обществе. Директор Института этнологии и антропологии РАН В.А. Тишков, в 1992 г. бывший Председателем Госкомитета по делам национальностей в ранге министра, в интервью в 1994 г. утверждает: «Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества» [125].
Нечто похожее пишет Н. Амосов в своей статье «Мое мировоззрение» в «Вопросах философии»: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу — ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых» [126].
Всплеск социал-дарвинизма — необычное явление в русской культуре. При восприятии дарвинизма в XIX в. в русской науке произошло его очищение от мальтузианской компоненты, что является замечательным феноменом культуры. В своих комментариях русские ученые предупреждали, что мальтузианство — английская теория, которая вдохновляется политэкономическими концепциями буржуазии. Произошла адаптация дарвинизма к русской культурной среде («Дарвин без Мальтуса»), так что концепция межвидовой борьбы за существование была дополнена теорией межвидовой взаимопомощи.
