Поскольку эти названия обозначают такое сложное явление, как общество, невозможно дать им короткое, но исчерпывающее определение. Само определение превращается в описание, почти рассказ, оно становится понятным через содержательные примеры, может дополняться и дополняться. От этого, впрочем, определение не становится менее научным. Пройдем по перечню главных характерных черт общества традиционного и современного.
Образы, о которых идет речь, слеплены усилиями множества ученых самых разных дисциплин и отражены в культуре многих народов. Ведь столкновения современного и традиционного обществ — и в виде колонизации, и в ходе самых разных программ модернизации — как столкновения Запада и «не-Запада», вызывали огромные потрясения. Но начнем с науки.
Много сделали историки, которые работали не в ключе истмата, а использовали цивилизационный подход — не подгоняли исторический процесс под «объективные» законы и не разглядывали жизнь через призму классовой борьбы и смены социально-экономических формаций, а описывали зарождение, развитие и гибель той или иной цивилизации как отдельного целостного организма. Крупнейшим современным историком-энциклопедистом такого типа был А. Тойнби.
Сравнительное описание традиционного и современного общества составило целое направление в социальной философии и социологии. М. Вебер объяснял смысл этих понятий через становление современного капитализма («духа капитализма») — но не как Маркс, который анализировал ячейку производственных отношений капитализма, а изучая революцию в духовной сфере и культуре.
Кстати, Маркс делал очень много сравнений современного капитализма с разными известными в то время традиционными обществами. Для нас эти сравнения исключительно важны, но советская система образования, излагая истмат, всю эту «лирику» исключала. В теоретическое описание нашего общества включалось как раз то, что для России не годилось.
Вебер показал, какая пропасть пролегла между людьми с традиционной этикой и теми, кто проникся духом капитализма и воспринял «протестантскую этику». Нам, с нашим мышлением, трудно воспринять, например, мысль, которую настойчиво подчеркивал Вебер. Дух капитализма гнездится не только в буржуазии, но не в меньшей степени и в рабочих. Для устойчивости современного общества это даже важнее, чем буржуазное сознание самих капиталистов. Вероятно, если бы в советских вузах изучали не только «Капитал», но и М. Вебера (или его раньше, или даже вместо «Капитала»), то перестройка и реформа не пошли бы по такому разрушительному пути.
