Его жену депортировали в Германию. Их сын, десятилетний мальчик, остался с ним.
Вечером за ужином я, естественно, назвал Х. его настоящим именем, и он, естественно, ответил. Малыш толкнул Х. локтем и прошептал:
— Папа, наша фамилия — Дюваль.
* * *
Матильда с волосами, выкрашенными хной, обильным гримом и подушкой под платьем выдала себя за беременную сожительницу Лемаска. Ей разрешили навестить его в тюрьме.
Побег Лемаска кажется достаточно простым благодаря сообщникам внутри тюрьмы, если удастся избавиться от довольно сомнительного типа — сокамерника Лемаска. Для этого Матильда засунула в карман Лемаска маленький пузырек. Лемаск отказался отравить человека, который, по всей вероятности, шпион.
* * *
Матильда передала Лемаску немного хлороформа. Но он отказался воспользоваться им, боясь, что даст слишком большую дозу. А время поджимает. Гестапо собирается потребовать выдачи Лемаска. Я думаю, он все еще помнит Поля Дуна.
* * *
Этим утром, в воскресенье, я сильно испугался. Немецкая военная машина остановилась напротив нашего дома, и из нее вышел комендант. Я стоял у окна. (Я провожу большую часть дня на этом посту, так как не могу выйти из дому). И хотя меня скрывала занавеска, я на минутку сделал шаг назад.
Сын Х., игравший в комнате, взглянул на улицу. — Ничего страшного, — сказал он мне. — Комендант этого района каждое воскресенье заходит в бистро на углу. Он считает, что тут самый лучший коньяк в регионе. Если вы хоть немного посмотрите, вы хорошо посмеетесь. Давайте пошпионим вместе. У мальчишки было скрытное выражение лица.
Я увидел, как комендант вышел во двор кафе и повалился в кучу навоза. — Это не комендант, — триумфальным тоном рассказал мне мальчик. — Происходит вот что. Комендант выпивает бутылку коньяка. Когда он добрый и пьяный, он требует от владельца бара поменяться с ним одеждой. А владелец бара от отвращения специально вываливает бошевский мундир в навозе. Ребенок беззвучно рассмеялся, и я сперва последовал его примеру. Но потом меня заинтересовало: не испытывает ли сам комендант ненависть к своей форме и, освободившись при помощи алкоголя, не прибегает ли он к помощи «заместителя», чтобы тот покрыл ее грязью.
* * *
Чувствительность немцев выражается порой в самых странных формах.
Молодая медсестра, которую я знал, лечила капитана СС. Он начал усердно за ней ухаживать, что приводило девушку в ярость. — Мне нравится, когда ты сердишься, — говорил эсэсовец, — от этого ты становишься еще красивее.
