В семидесятых годах мне довелось побывать в госпитале города Ленинграда на очередном медицинском обследовании. Там получил на руки выписку: «последствия острого астеновегетативного синдрома 1968 г.». С таким заключением в любой момент, если будешь вести себя неугодно, могли отправить в «психушку». И только спустя 25 лет после аварии некоторые из нас получили на руки справку о том, что в мае 1968 года были облучены, правда, без указания дозы облучения.
К сожалению, на сегодня еще добрый десяток бывших моряков К-27 не имеют документов, подтверждающих участие в ликвидации аварии, не получают льгот.
Трагичный опыт с авариями на атомоходах и гибелью личного состава К-8, К-3, К-11, К-19 не стал основополагающим в деятельности командования флота и командиров различного ранга. Ситуация во весь голос «вопила» о том, что нельзя обращаться так небрежно с ядерной установкой, не зная точно какими могут быть последствия этих решений. Почему же люди, наделенные властью, каждый на своем посту, беспардонно относились к такому высококачественному человеческому материалу? Неужели сотни погибших подводников не стояли у них перед глазами? Нужны были успехи! Во имя этого нужны были еще десятки и сотни смертей?
Созданный 25 мая штаб по ликвидации последствий аварии на лодке принял решение для локализации радиации и радиоактивного загрязнения ППУ левого борта заложить мешки с дробью. Как потом шутили мичманы и офицеры экипажа: «Всё, Домбровский, Гусев, Мойстус и примкнувший к ним Устенко не смогут теперь браконьерствовать». Это были наши страстные охотники и рыболовы. Тогда уже была создана более подробная картограмма радиационной обстановки, как аварийного отсека, так и всего корабля. В четвертом отсеке в районе ПГ левого борта она составляла более 1500 рентген в час (при безопасной дозе не более 15 микрорентген). И снова добровольцы нашей лодки, люди резервного экипажа, прикомандированные с других лодок, а также прибывшие по случаю аварии ученые и конструкторы, ценой своего здоровья закрывали то, что можно было еще сохранить для флота страны.
Но в большинстве случаев страна почти всегда оставалась глуха к проблемам людей, которые так много отдавали флоту, веря, что Отечество по достоинству оценит этот труд и в трудные дни окажет им внимание и помощь. Действительность была и есть куда печальней!
Для всех нас последствия аварии оказались разными — разная степень облучения, разные степени лучевой болезни. Появление новых болезней у одних, обострение старых — у других. Многие, не обращая внимание на все это, изъявили желание продолжать службу в ВМФ. При итоговом обследовании в 1969 году часть людей комиссовали с различными диагнозами, часть моряков демобилизовались.
