— Я ничего не имею против того, чтобы отвезти тебя обратно, Аманда.
Она улыбнулась ему.
— Мне действительно надо кое-что купить. Ты можешь проводить меня до магазина, это ведь по дороге к твоему офису.
Они медленно шли по тротуару. Уокер заметил, что ее напряжение почти прошло. Она даже несколько раз засмеялась. Словно по негласному уговору, они говорили только о мелочах, не касаясь опасных тем.
Уокер поймал себя на том, что ему не хочется рассказывать Аманде о своих подозрениях по поводу смерти Виктора, хотя он и сам не мог бы сказать почему. Может быть, потому, что это всего лишь подозрения, а может, из-за того, что она и так уже потрясена гибелью тренера.
Конечно, в ее реакции нет ничего личного. Судя по тому, что она в ярости говорила ему прошлой ночью, Виктор сделал ей предложение определенного рода, а это значит, что они успели познакомиться. Но он уехал через несколько дней после ее приезда в «Славу», следовательно, больше одного-двух раз они встретиться не могли.
— Тебе со мной скучно? — вежливо спросила Аманда.
Он ответил, не колеблясь ни секунды:
— Тебе не раз удавалось вывести меня из себя. Ты свела меня с ума. Из-за тебя я потерял сон. Но скучно мне с тобой не было никогда.
— Мне просто хотелось это услышать.
— Гордишься собой?
— Ну, всякой женщине приятно услышать, что она имеет влияние на мужчину.
Они остановились у светофора. Уокер улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Можешь спать спокойно. Ты имеешь на меня влияние. Боюсь, что я никогда уже не смогу стать таким, как раньше.
Он поднес ее руку к губам. Левую руку… Серьезно взглянул на нее:
— Это я сделал?
Аманда сразу поняла, что он имеет в виду синяк на запястье.
— У меня быстро появляются синяки. Кроме того, в тот момент, насколько я помню, я готова была выцарапать тебе глаза.
— Я не сделал тебе больно? Скажи честно.
Она подняла на него глаза:
— Нет. Я знаю, что выгляжу хрупким цветком, но я не стеклянная, Уокер. Не бойся, я не разобьюсь.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Он кивнул и прижался губами к тому месту на запястье, где темнел синяк.
У Аманды перехватило дыхание.
— Ты не должен делать этого на улице, при посторонних, Уокер.
Зеленые глаза его сверкнули.
— Правда? А почему?
«Да потому, что я не хочу, чтобы люди видели, как я сейчас растекусь лужей у твоих ног!» — в ярости подумала Аманда.
— Потому что… О черт, Уокер! Вот идет отец Блисс.
Уокер не выпустил ее руку, и Аманда получила немалое удовольствие, наблюдая, как священник пытается, не задавая вопросов, понять, не подвергла ли она смертельной опасности свою бессмертную душу. Уокер, который особой религиозностью не отличался, терпеливо ждал.
