— Пойдет! — соглашаюсь я. — Но, прежде чем подписать контракт, я должен посоветоваться с моими партнерами.
Между нами, я не знаю других млекопитающих, способных сыграть предлагаемые роли также хорошо, как это сделают мои феномены.
* * *
Естественно, профессор и его «кукарекун» очарованы свалившимся на их головы контрактом. Мы решаем, что Пино возьмет из предлагаемой суммы двадцать процентов, чтобы возместить затраты на это путешествие. Остальную же сумму мы разделим на троих. Несмотря на уговоры, я отклоняю просьбу взять себе комиссионные с их заработка, потому что не могу зарабатывать деньги на природных достоинствах своих друзей.
— Итак, — подвожу я итог, — остается только узнать новости о Берю и сообщить ему о контракте.
Как только я высказал свою мысль, из холла донесся шум и гвалт.
Мы устремились туда.
Два санитара с трудом удерживали в руках возбужденного Берю. Увидев нас, он успокаивается.
— Друзья! — всхлипывая произносит Толстяк. — О, мои милые, верные друзья! Знали бы вы, чего мне только что удалось избежать. Эти американские идиоты решили отсечь мне задницу, чтобы вместо нее пришить обезьянью. Вы понимаете? Но нет, Берю — не последний дурак на свете! В конце концов это затрагивает мое достоинство! Я теперь знаю, из-за чего пострадал: ядовитое растение в отеле! Ну ничего, я с них еще потребую возмещение за ущерб, причиненный моему здоровью!
Задняя часть брюк Толстяка вырезана, чтобы щадить воспаленное тело и иметь свободный доступ воздуха к нему. Желая оценить состояние своего пораженного ядовитым растением зада, Берю подходит к зеркалу. Он поворачивается к нему спиной, расставляет пошире ноги, и пытается нагнуться вперед, чтобы заглянуть в зеркало. Но напрасно... Вот если бы не живот!
Толстяк никак не может успокоиться.
— Это надо же додуматься — держать в отеле ядовитые растения! Они мне заплатят за это! Интересно, сколько? Я думаю, что тысяч двадцать франков.
В холле появляется великий продюсер в сопровождении своего «мозгового центра».
Вид оголенного зада Берю возмущает его желудок, и он, не в силах совладать с тошнотой, отворачивается, опираясь на руку одной из своих секретарш.
— Уведите его, уведите! — призывает он окружающих.
Я подхватываю Берю под руку и увожу в его номер.
— Пойдем, пойдем, в твой номер. Мы сейчас позвоним Рамаде, супруге Жереми. Она дочь колдуньи, разбирается в ядовитых растениях, и я уверен, что предложит нам чудодейственный рецепт.
Таким был наш первый день в Лос-Анжелесе.
