Энн приготовила для этого дня короткое серебристое платье, которое чудесно сидело на ней и словно возвращало на десять лет назад, делая ее необыкновенно юной и привлекательной. На ногах красовались босоножки в тон с переплетающимися на щиколотках ремешками и высоких каблуках.
Оставалось пять минут до выхода.
Энн узнала все заранее. Автомобильный концерн арендовал для своего мероприятия концертный комплекс. Вход был дозволен всем желающим (тщательно сканирующимся охраной, тем не менее). Мероприятие должно было широко освещаться прессой и телевидением. Энн могла только порадоваться, что праздник не транслировался в Интернет…
За четыре минуты до выхода Энн почувствовала беспричинный страх. Он липким комком вылез откуда-то из района желудка и поселился в горле, судорожно сжимая и перекрывая дыхательные пути.
Куда она лезет? Зачем это делает?
Неужели не очевидно, что из этой затеи ничего не выйдет, просто не может выйти?
Энн бросила на себя беглый взгляд в зеркало. Внезапно ей стало противно.
Она вспомнила вечеринку, на которой с ней познакомилась Кэссиди. В общем-то, сейчас Энн не слишком отличалась ни от Кэссиди, ни от тех девиц, которые преобладали среди веселящейся публики. Та же худоба (о, как она похудела!..), те же высокие и тонкие шпильки, гламурное платье, украшение на шее.
А что, если…
Нет, не отменить поход на церемонию, ни в коем случае. Гарантированно придти и порадоваться за победителя… кем бы он ни оказался.
Просто не воображать себя звездой на Аллее славы. Она – не знаменитость; никогда не будет ею, как бы ни была красива и способна. Так почему бы не натянуть старые джинсы, которые Энн таскала еще с колледжа, нарочито рваную майку, почему бы не растрепать волосы и не отправиться в концертный зал в своем естественном, привычном виде?
Вот черт! С улицы послышался сигнал такси. Почему этот дурень приехал так рано, теперь из-за него она не успеет переодеться… А, ладно, что ж теперь сделаешь! Не опаздывать же из-за своего внешнего вида! Плевать, кто и что подумает.
…Зал был практически битком набит. Конечно, никто не теснился и не толпился в проходах. Но все места были заняты. А кое-кто стоял и за креслами – те, кому не хватило мест. Те же, кому не хватило даже места за креслами, были попросту не допущены в зал. Энн посочувствовала беднягам, хотя вполне могла оказаться в их числе. Ее занесло в пятый ряд, место было крайним справа. В зале царил полумрак, зато сцена была освещена как нельзя лучше. Сцену украшал огромный логотип автомобильного концерна – устроителя конкурса. Микрофоны, телевизионщики, камеры, рекламные плакаты… Зал негромко гудел.
