Директор школы имени Радищева предложил организовать вместо трех один, но показательный лагерь, которому и отдать все имеющиеся в районе средства.
Деятели Районо проголосовали как загипнотизированные. Комсомольцы из райкома не возразили.
Так мой отряд остался ни при чем.
— А наши палатки-то, Павлик?
— С палатками порядок! Мы их получили. И даже не три, а пять!
— Так что же, палатки у нас есть, а выехать в лагерь не сможем? Перед Буденным стыдно, зачем же выпрашивали?
— Ну, почему же стыдно, отдадим их тому, кто использует, показательному лагерю… Какой же показательный без военных палаток! Кстати, они их уже починили. Этому был посвящен отрядный сбор. Все сидели и чинили коллективно. А вот у тебя таких мероприятий не было, друг!
Я уж не помню, что я сказал тогда Павлику. Кажется, я просто дал ему по шее. А он ответил мне затрещиной. За точность не ручаюсь. Мы были вдвоем, и, что тогда между нами произошло, никто не видел. Но выскочили мы из комнаты красные, встрепанные и разбежались в разные стороны.
Конечно же, я побежал к дяде Мише.
Мое сообщение о несчастье Михаил Мартынович выслушал довольно спокойно. И на мой вопрос: «Что же я теперь пионерам скажу?»
— ответил:
— Всю правду. И запомни: обманывать детей еще более преступно, чем взрослых: они доверчивей.
— Конечно… Но столько мы наговорили всем про выезд в лагерь… И уже разведку произвели. И вдруг… просто не знаю, что теперь делать!
— А почему ты один должен переживать за всех? Собери отряд, пусть ребята и думают, как быть. Что, страшно?
Пойдем вместе.
После моего сообщения в отряде поднялась буря:
— Какое они имели право? Бюрократы! Жаловаться пойдем!
— Почему показательным три куска в рот, а нам?
— И вообще почему им, а не нам?
Дядя Миша молчал, а потом хлопнул ладонью по столу:
— Стыдно слушать! Словно здесь не пионеры, а маменькины сынки собрались, все «нам» да «нам»! А вот мы не «намкали», а говорили «мы организуемся», «мы сделаем», «мы возьмем». И организовались в партию, и сделали революцию, и взяли власть в свои руки!
После этих слов наступила ошеломляющая тишина.
— Пионер потому и пионер, что он прокладывает новые пути, не боится трудностей. Как впереди идущий показывает, как нужно преодолевать преграды. Эка штука
— денег не дали, палатки отобрали. Да нам это смешно. Захотим и выедем в лагерь сами, без нянек. И сами прокормимся.
— А жить будем в шалашах, как Ленин в Разливе! Вот это будет по-ленински! — подхватила бывшая Матрена.
