Кожа выглядела припухшей и красной, но ни гноя, ни безобразных выпуклостей на предплечье заметно не было. Шрам, темные черточки швов – не эстетично, но и уродством не назовешь.
Эле с очень странным выражением на лице разглядывала собственную руку. Даша на всякий случай отодвинула подальше останки не без труда срезанной гипсовой повязки. Разъярится хозяйка – можно и по макушке схлопотать разлохмаченным лубком.
– Шрам будет, – пробормотала Эле. – Знак, навроде.
– А ты как хотела? – обиделась Даша, – Такая операция сложная. Вот швы снимем, и почти незаметно станет.
– Ты о чем болтаешь, девчонка? – с отсутствующей улыбкой прошептала Эле. – Ведь двигается, почти не болит. Червей нет.
– Ты что, Эле? Какие черви? – в ужасе пролепетала девушка.
– В прошлый раз были, – заметила хозяйка, с блаженством поглаживая починенную руку. – И черви были, и гной. И воняло дохлятиной. Ваша правда – истинный колдун ваш док Дуллитл. Смотри, совсем как новая рука.
Даша неопределенно пожала плечами. Доктор Дуллитл свое дело знал, тут спору нет, но шрам мог бы быть и поменьше. И шов поаккуратнее. Хотя, если вспомнить, что эскулап творил с несчастными костями… От одного скрипа пилы можно в обморок грохнуться.
– У тебя теперь одна рука, наверное, чуть короче будет, – нерешительно сказала Даша. – И ты с ней осторожнее, пока окончательно не срослась.
– Да я теперь всю жизнь ее беречь буду, – с отсутствующей улыбкой заверила Эле. – Две руки это же… ну, счастье что ли? А я, дубина деревенская, еще такому лекарю не верила. И тебе не верила. Вот я задница тупая. Отпраздновать нужно. Даша, сходи за персиковым ширитти. Для такого дела «короны» не жалко.
– Не сегодня, – воспротивилась Даша. – Сейчас шрам настоем промоем, коньяком протрем, забинтуем. А праздновать будем, когда швы снимем. Мало ли что, вдруг воспалится? Или подвижность вернется не полностью.
– Ну и скучная ты девка, – засмеялась Эле. – Руку я разработаю – это я умею. Без спешки, конечно. А вот ты радоваться никогда не научишься. Футляр с моей руки сняла – скучная. Деньги зарабатываешь – скучная. Отомстила за себя – и то вялая, как рыба лежалая. И что только Костяк за тобой бегает?
– Он за мной не бегает, – буркнула Даша. – Уже четыре дня и носу не показывает.
– А ты повыше свой собственный нос задирай. Воительница слезливая. Победили, так и отпраздновать по-человечески можно было. Парень полез тебя выручать, не посмотрел, что глупее тебя девки во всем городе не сыскать. И что тебе, дурной писарше, в голову пришло? Была бы я действительно твоей мамкой, ты бы у меня месяц сидеть не могла…
