Экономическое образование Хасбулатова давало ему немалые дивиденды в давлении на правительственную гвардию под командованием Силаева. Появление же во главе правительства доктора экономических наук Гайдара мгновенно урезало профессорские претензии Хасбулатова. Как ученый, как популяризатор и, к тому следует добавить, незаурядный публицист, Гайдар оказался фигурой неудобной. Слишком непомерен разрыв в сфере экономических знаний между главой правительства и толпой парламентариев. Гайдар в точности повторял отчаянно сопротивляющегося на трибуне Явлинского. Ну а парламент подтверждает точность грибоедовского провидения: самым большим горем в России является горе от ума. Гайдар и его команда боролись как бы на два фронта: и со спикером, и с парламентом.
Еще один парадокс демократического марафона, в котором участвует Россия. Стремительное поправение парламента внутри себя, минуя процедуру очередных выборов: люди те же самые, а взгляды прямо противоположные. Сегодня на дворе ноябрь 1992 года. Практически контрольный пакет в парламенте перешел в руки консерваторов. Демократические силы, с переменным успехом флиртующие с центристами, создавая каждый день новые фракции в поддержку реформ, зримого перелома добиться не могут. Сил не хватает даже на блокирование реакционных и несуразных законов. Поправение парламента имеет свои видимые и скрытые причины. Ослабил демократическое крыло в парламенте сам процесс формирования президентской власти, её структур. Президенту нужна была команда, и он её заимствовал из числа депутатов. Туда ушли не худшие. Часть депутатов устремилась в лоно более реальной и меркантильной власти, а таковой всегда была власть исполнительная: дающая, отпускающая, выделяющая, снабжающая и т. д. Второй и третий ряд либерально настроенных членов парламента мог быть удачным фоном, ратью ярких парламентских лидеров (на первые роли они не годились — отсутствие опыта, знаний). Однако факта порядочности и честолюбия для изнурительной парламентской борьбы явно недостаточно. Осталось несколько не лишенных политической обаятельности фигур: Сергей Ковалев, Сергей Юшенков, Петр Филиппов, Дмитрий Волкогонов, Золотухин, Вячеслав Брагин, Сергей Носовец, Подопригора. Каждый из них в отдельности в чем-то значим, но бесспорного лидера в демократической фракции нет. Практически им остается Президент. Конечно, это греет демократов, но в практике повседневного парламентаризма отсутствие лидера в стенах парламента — изъян очевидный. Попытки использовать в этой роли первого заместителя спикера Сергея Филатова, человека, бесспорно, глубоких демократических убеждений, интеллигента, лишь обостряет ситуацию. Это вынудило Филатова раскрыться, и тотчас он лишился ореола мастера компромисса, на который он мог рассчитывать как фигура, организующая работу парламента. Этот непродуманный шаг демократов ещё в большей степени урезал их парламентские претензии. Однако это только часть беды. Опережающими шагами парламент двинулся вправо ещё и по причине страха. Отсутствие значимых результатов реформ, которые так или иначе связывались с демократическими настроениями в обществе, не просто убивало репутации демократам, а образовало некую гремучую смесь отчаяния и людской злобы. Обыватель не делит власть на законодательную и исполнительную. В его глазах власть и есть власть — она одна. И перед очередью, стоящей у булочной за буханкой тридцатирублевого хлеба, не оправдаешься. Никого никогда не убедишь, что это все гайдаровские происки, а ты здесь на правах любвеобильной к народу власти, чистой и непорочной.
