Ребята уставились на него с трепетом. Затем Рич пробормотал:
— Ну, если это действительно так…
— Это так, — подтвердил премьер-министр тоном, не допускающим сомнений.
Наступила долгая пауза. Прервал ее Джесс, который сам услышал собственный голос словно бы со стороны:
— Не знаю, как он, но я пойду.
— А я и не говорил, что не пойду, — вскинулся Рич. — Хочешь выставить меня трусом, да? Хочешь свалить все на меня, так, что ли?
— Ничего подобного, — честно ответил Джесс. — Я боюсь не меньше тебя.
— Да кто это сказал, что я боюсь? — возмутился Рич. — Все, что можешь сделать ты, гад ползучий, могу и я!
Глаза доктора Корнелиуса стали еще грустнее.
— То, что вам предстоит сделать, вы сможете сделать только вместе, — сказал он. — Узлы, которые свяжут Фенриса, не могут быть завязаны одной парой рук.
Он постоял минуту в задумчивости и продолжил:
— Что же касается вознаграждения…
Он направился к эркеру в глубине комнаты, поманив ребят пальцем. Тройное окно эркера, от пола до потолка, выходило во внутренний сад, полный цветов. На газоне маленький мальчик с короной на голове играл в крокет с другими детьми.
— Наш король Фридьоф IX, — сказал доктор Корнелиус.
— Этот маленький мальчик? — удивился Рич. — Как он может быть королем?
— У нас всегда три принца, — ответил премьер-министр. — И самый младший становится королем.
— Похоже на сказку, — заметил Джесс.
— Но это не так, — откликнулся премьер-министр. — Это политика. Сказки рассказывают о купцах и банкирах.
Он открыл одну из створок окна, выглянул наружу и окликнул:
— Ваше величество!
Ребенок с улыбкой посмотрел вверх. Довольно долго он и доктор Корнелиус смотрели друг на друга, не произнося ни слова, затем премьер-министр воскликнул:
— Хорошо!
Король вернулся к игре, а доктор Корнелиус повернулся к Джессу и Ричу.
— Вознаграждением, — сказал он глубоким серьезным голосом, от которого ребята вздрогнули, — будет сокровище, которое больше, чем мог бы быть выкуп за короля; но никакой король не может купить такое сокровище. Те, у кого оно есть, часто не дорожат им, и все-таки оно бесценно. Оно прочнее всего в жизни — но его легко сломать. Вы даже не подозреваете, как оно вам нужно. Но когда получите — узнаете, насколько оно драгоценно.
— Я ничего не понимаю, — сказал Рич.
— Я тоже, — сказал Джесс. — Но если это сокровище, то нельзя ли узнать о нем поподробнее?
— Нет, — ответил премьер-министр. — Говорить о нем бессмысленно, но иметь его — значит иметь все.
