Противоречия | страница 67



Будто щупальцы вверх осьминог,
Город высунул длинные трубы,
Душат жизни квадратные срубы,
И умны и безжалостно-грубы
И тиран, и бунтарь, и пророк.
Лабиринт этих улиц жесток…
Одинокий в них так одинок!..
Но люблю я печальные губы,
Освятившие только порок.
И мне жаль, что моя дорогая
В самой северной тундре живет,
Где правдивый тунгуз – звездочет
Горделиво-пустынного края –
Знает святость великих пустот,
Что живет она там, созерцая,
Что изящная, злая, больная,
В соты Города не принесет
Ароматный и приторный мед.

МАСКОТТА

С салфеткой грациозная девица,
Как бабочка, летала по кафэ.
Ей нравились предерзостные лица,
Усы, мундир и брюки Галлифэ.
Мы были – дебоширы, готтентоты,
Гвардейцы принципа: всегда назло!
А в ней был шарм балованной маскотты,
Готовой умирать при Ватерлоо…

ПАРИКМАХЕРСКАЯ

В парикмахерской есть острая экзотика…
Куклы, букли, пудра, зеркала;
У дверей мальчишка с видом идиотика;
Строй флакончиков на мраморе стола.
На щеках у посетителя намылена
Пена, точно пышное жабо.
Бреет страшной бритвой с пристальностью филина
Полунищий пшют иль старый би-ба-бо.
И улавливаю всюду ароматы я –
И духов, и мазей, и румян,
Будуарные, фальшивые, проклятые,
Как напыщенный и пакостный роман.
Как старательно приклеено приличие
К мертвым куклам или ко пшюту!
И, как каменный, гляжу я на обличия,
Маскирующие смерть и пустоту.
О, мне страшно, не увижу ль я, бесчувственный,
Здесь однажды – белого Пьеро,
Умирающего с розою искусственной
За ужасно-водевильное Добро?

ЖЕМАННИЦА

Легенда вечера таинственно запета,
Закат, как древний знак и как безмолвный стон,
И люди движутся, как эльфы из балета,
И сад – часть космоса – загадочен, как он.
В легенде вечера, ступая точно кошка,
Как будто гордая, жеманница прошла.
Как раздражает всё: ее вуаль, и ножка,
И платья краткий шум, дразнящий шепот зла…
Мне хочется идти за этою прошедшей,
Мне хочется ее галантно рассмешить…
Но знает ли она, что надо сумасшедше,
Изломанно, легко и странно говорить?
Ах, знает ли она, что надо быть неслышней
И музыкальней всех! Что в черных кружевах
Ей надо кошкой быть, вселюбящей, всехищной,
И с полной низостью в глубоких тайниках!
Что надо так уметь замучить за уступку,
И дать причудливо все прелести свои
И на пол медленно спускать за юбкой юбку,
Все эти белые и шумные слои…

ТАНГО

Гурман и сибарит – живой и вялый скептик,
Два созерцателя презрительно тупых, –
Восторженный поэт – болтун и эпилептик –
И фея улицы – кольцо друзей моих.
Душою с юности жестоко обездолен,
Здесь каждый годы жжет, как тонкую свечу…