Гюнтер улыбнулся, он действительно представил, как Удо отбивается от назойливых репортеров, рассказывая, как провел героическую неделю на борту немецкой подводной лодки. Еще и приврет наверняка.
Лодку то и дело заваливало с борта на борт, погода с каждым часом становилась все хуже. Повернувшись к доминиканцу спиной, Гюнтер дал понять, что вопрос закрыт. Теперь его внимание полностью захватила карта, лежавшая на штурманском столе, перед Вилли. Им предстояло обследовать район 110 на 110 километров в поисках транспорта, с которым они не имели возможности связаться по радио. И это было поважней «загостившегося» у них Удо. Надвигающийся шторм сильно осложнял возможность встречи.
Оттеснив Герреро в угол, о чем-то тихо беседовал с ним старпом. Доминиканец отвечал односложно, все больше сутулясь после каждого вопроса Отто. Гюнтер хотел спросить, почему старший помощник не торопится заступать на вахту, но его отвлек Вилли.
— Герр капитан, я предлагаю идти в центр, затем вести поиск, разворачивая спираль. — Вилли тыкал циркулем в карту, навалившись на штурманский стол грудью.
Ответить Гюнтер не успел. За спиной, покашливая, попытался привлечь к себе внимание старший помощник.
— Ну что еще, Отто?
— Капитан, на пару слов, — старпом говорил почти шепотом.
«Когда я ему уже объясню, что в военном флоте нет капитанов, есть командиры», — подумал Гюнтер.
— Говорите, у меня от команды нет секретов, — раздраженно ответил он.
Старпом выдержал паузу и, кивнув на Удо, сказал:
— Я хотел бы представить вам радиста с американского парохода.
Гюнтер в недоумении уставился на потупившего взгляд доминиканца. На флоте всегда считалось, что радисты — это интеллигенты, когорта, посвященная в великие тайны радиоволн, шифров и сложных, понятных только им радиосхем. Уж очень не вязался этот образ с мощной фигурой черного атлета. Да и наслышан он был о том, что негры в Америке допущены только полы мыть за белыми господами.
— Ну и что это меняет, старпом? Я уже сказал, как мы с ним поступим, и решения не изменю!
— Могут возникнуть проблемы. Команда посчитает, что все, что с нами произошло, это полностью его заслуга. Его радиограмма вызвала самолет и ускорила прибытие эсминцев.
«Только самосуда мне не хватало на лодке, — подумал Гюнтер. — Старпом прав, через минуту новость станет известна всем, и вполне могут найтись желающие отомстить доминиканцу».
— Отто! Я всегда знал, что в моей команде служат настоящие мужчины! — он старался говорить так, чтобы его слышали и в соседних отсеках. — Готовые всегда сами совершить подвиг и способные оценить по достоинству смелые поступки, совершенные другими. Вы напрасно волнуетесь, Удо ничего не грозит, во всяком случае, на моей лодке.
