Лейтенант Вагнер представил это царство подводников — да, удовольствие сомнительное.
Наморщив лоб, Клаус наконец озвучил свои мысли:
— Пауль, а если я первый увижу корабль, или подстрелю дельфина или акулу, меня командир наградит? Хотя бы стаканчиком чего-нибудь покрепче? Поверишь, мне выпивка уже снится.
Навалившись на друга, Клаус старался говорить ему в ухо. Пауль опасливо повертел головой. Увидев, что к ним прислушивается лейтенант, толкнул напарника локтем в бок, и они замолчали.
«Странно, — подумал Герберт, — как с такой тягой к алкоголю он прошел жестокий отбор в Кригсмарине».
Лязгнул металл, и послышались шаги: кто-то поднимался на мостик по трапу. В люке показалась голова — волосы зачесаны назад, и пробор по последней моде немецкой молодежи. Командир, капитан-лейтенант Гюнтер Кюхельман, не отличался особым рвением в насаждении чинопочитания на лодке, и когда лейтенант Вагнер хотел подать команду «Командир на мостике!», остановил его, махнув рукой.
— Ну, что у нас, Герберт? — спросил он, оглядевшись и вдохнув полной грудью свежий воздух.
— Чисто. Никогда бы не подумал, что Мексиканский залив такой пустынный.
С Гербертом они были друзья, их жены были подругами. Все отпуска проводили вместе. У Герберта в Ростоке катались на маленькой парусной яхте, затем ехали к Гюнтеру в Кельн, бродили по музеям.
Они расположились на ограждении, свесив ноги.
— Для нас пришла радиограмма.
— Да? Очень интересно. И что нам прислал папа Карл?
— Через три дня встреча со снабженцем в квадрате ED-36.
— Ну наконец-то! — Герберт расплылся в улыбке. — Может, почту захватят.
— Снабженец будет замаскирован под торгового нейтрала, и ждать всего сутки. Так что пора здесь заканчивать.
— Гюнтер, давно пора. За две недели ни одной цели.
Встреча в море с кораблем снабжения — событие для подводников не менее важное, чем торпедированная цель или прогулка по парижским борделям. Во-первых, это почта. Новости из дома или от друга с какого-нибудь из фронтов тут же становились известны всем. А еще, так как средний возраст экипажа был всего девятнадцать лет, — возможность похвастаться письмом от новой французской подружки. Счастливчик делался героем дня.
И во-вторых, за такой продолжительный поход, а сто шестьдесят шестая находилась в море уже сорок четвертые сутки, тропическая жара и невыносимая сырость сделали свое дело. Натуральные продукты давно исчезли из рациона. Консервы и лимоны со стойким вкусом плесени уже порядком всем надоели. Проблема продовольствия превратилась в головную боль для Кюхельмана. По самым оптимистичным расчетам кока, продуктов осталось на семь-восемь дней, не больше. И теперь долгожданный транспорт снабжения мог решить все эти проблемы.
