Какие вам всем от них, поляков, их арендаторов и любимых факторов, по сие время были обиды, озлобления и разорения, тут мы их всех не именуем, так как вы все их ведаете и помните. Только напомним, что двум или трем, вместе стоячим, на месте, на улице, в доме своем, нельзя было свободно говорить, то поляки строгими своими указами запретили, особо о политике молчать вам приказали.
Какое несносное время и молчание наше милость Божия помогла нам оружием нашим военным отсекти, победой в двух сражениях над поляками, супостатами нашими, о том хвалим и превозносим имя Божественное, что не презрел бед и притеснений, воздыханий и слез наших, из-за поляков пролитых и проливаемых.
То, что мы войну нынешнюю с поляками начали без ведома и совета нашого всенародного, за то вы нас не ругайте, так как учинили для лучшей пользы вашей и нашей, научившись осторожности и воинскому управлению на примере прежней братии нашей, под Кумейками и на устье реки Старца с поляками в недавнем прошлом войну имевшей, и которые своими универсалами, до вас во всю Украину засланными, уведомили поляков о своем противном намерении, и поляки, быв предупреждены, победили казаков.
Теперь же мы вас на военное дело с поляками призываем. Кому мила вера благочестивая, от поляков на унию переделанная, кому из вас нужна целость отчизны нашей и честь ваша шляхетская, поляками поруганная, уничтоженная и попираемая, тот, не как выродок, но отзывчивый и любезный сын отчизны своей, после выслушивания этого универсала, к нам в лагерь под Белую Церковь, на добрых конях исправных, с оружием, не откладывая прибудет, и встанет мужественно и смело, при всемогущей помощи Божьей, против поляков, своих грабителей, озлобителей и супостатов.
Если не изволите помочь нам в настоящей военной компании, то если поляки нас одолеют, знайте, что и вас всех без исключения, ради давнего злого намерения свого, огнем и мечом уничтожат, разрушат жилье и веру поругают. Лучше и благополучнее нам за веру святую православную и за отчизну на поле брани полечь от оружия, чем в домах своих, как лежебокам, побитым быть.
Если же умрем за благочестивую веру нашу, то не только слава и отвага наша рыцарская во всех европейских и иных странах и далеких землях славно превозгласится и подвиг наш, если за благочестие умереть, будеть бессмертия исполнен и страдальческими венцами от Бога венчан.
Не бойтесь вы, братья наши, поляков, даже если их войско будет больше нашого, ибо Бог с нами. Этой благодати Божией уже есть знаки: первое – двукратная победа над поляками; второе – полна помощь всего войска Запорожского нам, при всенадежной помощи Божией; третье – неяснейший хан крымский со всеми ордами помогать нам готов в борьбе с поляками, при котором, для лучшей уверенности, и сына старшого Тимофея оставили, а и теперь с нами доброй военной орды крымской четыре тысячи с пашой Тогай-беем, мурзою знатным; четвертое – казаки реестровые, с четыре тысячи, с нами, которые Днепром шли с Барабашом против нас; пятое – пред Корсунской битвой 3 000 драгун к нам перешли; шестое – зачали мы войну с поляками не без ведома и позволения Королевского Величества Владислава IV, который при личной встрече устно сказал: «А если бы паны польские ваши привилегии не слушали и считались с ними, то у вас есть мушкет и на боку сабля, и ею можете охранять своих и свои вольности от поляков».
