– Нет, такое предложение я принять не могу.
– Почему? – искренне удивился проконшесс.
– Дорогой Пакситакис, – с почти искренним сочувствием сказал Обенаус (выкладывался же человек изо всех сил!), – право, мне жаль, что вы понапрасну потратили на меня столько времени. Вы очень старались…
Гийо нетерпеливо его прервал.
– Но почему, почему вы отказываетесь?
– Да по многим причинам. Например, потому, что взятки брать нехорошо. В любой форме.
– Взятки? Какие взятки? Люминесценций не дает взяток! Он награждает.
– Ну, вот в этом наши мнения и расходятся, – мирно сказал Обенаус, поднимаясь из кресла. – Благодарю за очень полезную беседу. Был рад вас видеть, ваше просветление.
Проконшесс вспыхнул. Легкий румянец на его щеках превратился в крупные красные пятна.
– Жаль, – сказал он, дергая за шнурок. – Невероятно жаль. Видит Пресветлый, я действительно старался.
– Да, безусловно.
– Старался не доводить дела до крайности! Но во имя Пресветлого я обязан довести дело до конца.
– Крайности? Какие крайности? О чем вы, святой отец? – с недоумением спросил Обенаус.
– О том, что вы не уйдете, пока не ответите на некоторые вопросы. Я был с вами откровенен, дорогой Альфред, очень откровенен. Теперь – ваша очередь!
Гийо позвонил, и в дверях появилась очень хорошая охрана проконшесса.
– Ну вот, – огорченно сказал Обенаус. – И охота вам портить вечер, Пакситакис? Так хорошо посидели…
Гийо молча махнул рукой и бубудуски вошли в кабинет.
Обенаус спокойно извлек шпагу. В другую руку он взял каминные щипцы.
Гийо наблюдал за ним с ироническим любопытством.
– Не смешите, – фыркнул он.
Тем не менее благоразумно спрятался за спины своих монахов с военной выправкой. Уже оттуда добавил:
– Учтите, Великий Муром гуляет. До завтра никто вас разыскивать не будет. Когда же нас спросят, мы ответим, что никакого барона Обенауса в глаза не видели. И совершенно неважно, поверит ли этому посадник. Обыск посольства Пресветлой Покаяны немыслим. Дорогой Альфред, вы проявили большую опрометчивость, явившись сюда. Сюда нужно либо не приходить, либо быть более сговорчивым. Добрый совет: не стоит переоценивать своих возможностей. Поверьте, есть боль, которую человеческий организм вынести не может.
– Боль? О! А ведь орден Сострадариев осуждает пытки. Разве не так?
– Речь идет не о пытках, а всего лишь о наказании, сын мой.
– Разве имеет право посол Покаяны наказывать посла Поммерна?
Гийо презрительно рассмеялся.
– Право? Жалкие уловки! Пытаетесь выиграть время, заговаривая мне зубы?
