Чуть раньше солнце прорвало скрывавший его густой слой туч и засияло ярко и сильно. Я повернулся к этому 'магниту", привлекавшему взоры всех, я увидел солнце, подобным четко очерченному диску, в живых переливах, светлым и блестящим, но не утомляющим глаз.
Я слышал, как в самой Фатиме это сравнивали с тусклым серебряным диском, но это сравнение не кажется мне правильным. Окраска была ярче, живее, богаче, с переливами, как у жемчужины. Солнце совсем не было похоже на луну, какой она бывает в прозрачную чистую ночь: оно представлялось и ощущалось как бы живым светилом.
Оно не было шарообразным как луна, не имело ни лунных оттенков, ни светотеней. Оно представлялось сплющенным полированным диском, словно вырезанным из перламутра. Это – не дешевое сравнение в плохом поэтическом стиле: таким его видели мои глаза.
Оно не было похоже и на солнце, каким оно представляется сквозь туман, потемневшим, расплывчатым, заволоченным (к тому же и тумана в тот момент не было). В Фатиме, солнце давало свет и тепло, оно было ясно очерченным, с краем, выделявшимся как ребро игорной доски.
По небосклону плыли легкие перистые облака, через которые местами проглядывало голубое небо; солнце несколько раз появилось в этих чистых местах. В своем легком движении с востока на запад, облака не затемняли солнечного света, который не причинял боли глазам, так что возникало, понятное и легко объяснимое, впечатление, точно облака проходили за солнцем, а не перед ним. Но в некоторые мгновения эти обрывки туч, набегавшие белыми, принимали, казалось, скользя перед солнцем, розовый или прозрачно-голубой оттенок.
Изумителъно, что можно было в течение такого продолжительного времени прямо смотреть на солнце – источник света и палящей жары – не ощущая ни малейшей боли в глазах и никакого ослепляющего действия на сетчатку.
Это явление продолжалось приблизительно десять минут, с двумя короткими перерывами, когда жестокое светило стало испускать более яркие лучи, заставившие отвернуться.
Этот перламутровый диск словно обезумел в движении. Здесь были не только блестящие вспышки совсем живого светила: оно также крутилось (действительно) вокруг себя с безудержной быстротой.
Во время этого солнечного явления, сейчас описанного мною во всех подробностях, поразительные окраски появились в атмосфере. Я не могу точно указать момент, так как прошло уже два месяца, а записей я не сделал. Помню, что это было не в самом начале, и мне кажется, что это было, скорее, под конец.
