Поэтому я остановил свой выбор на уникальном варианте тонтины. Правила крайне просты и определенны. До тех пор, пока каждый из вас остается холостым, ваши доли и доходы в компании остаются равными. Но как только у одного из вас хватит дури вступить в брак, все его имущество и доходы незамедлительно отходят к холостым братьям».
Наступает гробовое молчание, затем пять возмущенных голосов обрушиваются на меня, причем все кричат одновременно.
— Что?! Нет, этого не может быть, чушь! Абсолютный нонсенс... — возмущается Джессика.
— Он не имеет права! — протестует Тру, ударяя ребром ладони по столу. — Не может же он управлять...
— Это похоже на шутку, — вступает Питер, хотя ему не до смеха. — Это унизительно.
— Да как ему пришло в голову такое! — восклицает Адам.
Даже Тейлор выражает обиду:
— По сути дела, он отнимает у нас наше наследство. Это безумие!
Я пытаюсь всех успокоить, но, честно говоря, не нахожу ничего более умного, чем заметить:
— Это, во всяком случае, позволяет понять, что за человек был ваш отец.
Но мои слова ни к селу, ни к городу.
Тру с недоумением смотрит на меня.
— Понять? О, я понимаю. Я все понимаю. Это жажда власти, и ничего более.
Адам издает какой-то звук, похожий на хихиканье, но без всякого веселья.
— Да что ты так взъелся, Тру? Ты сам всегда говорил, что институт брака — явление архаичное и варварское.
Питер пытается собраться с мыслями, но костяшки его пальцев, сжимающих «дипломат», побелели.
— Я не сомневаюсь: отец исходил из лучших побуждений, но не очень приятно думать, что он не полагался на наш здравый смысл.
Снова тишина — на сей раз еще более длительная. Я вижу, что все погрузились в собственные мысли.
Возьмем Адама. Он, должно быть, говорит себе: А в общем, что мне беспокоиться? Уж чего-чего, а жениться — это последнее, о чем я когда-либо мечтал. Мне больше нравится порхать по лугам. И каким лугам!..
Теперь взглянем на Питера. Он расслабил пальцы и больше не давит на свой «дипломат». Спокойно, — говорит он себе, — одного неудачного брака мне хватило по горло. Нет уж, увольте, лучше любая напасть, чем еще одна жена.
Посмотрим теперь на Тру. На его лице застыла обычная самодовольная ухмылка. О, я как будто читаю его мысли: Нет уж, дудки, бабам меня не захомутать. Только женись, и милая женушка шагу не даст ступить. Сиди и выслушивай ее жалобы, что ты не заметил новые обои. А то наберет вырезок из газет, где всякая мура о несчастных случаях с мотоциклистами, и подсунет тебе, а любимую черную кожаную куртку пожертвует Армии спасения. Чтобы я женился?! Ждите!
