— О чем?
— О том, что я не смогу помочь. На этот счет у меня есть целая теория.
— У тебя по поводу всего есть теория, — сказала она ворчливым голосом, но при этом улыбнулась.
— Это правда. Но об этой теории ты еще не знаешь. Она о нас с тобой.
От удивления Пейтон даже перестала завязывать шнурки на туфлях.
— О нас с тобой?
— Да. О медсестрах и врачах.
— А-а.
— Мы — последние на земле мастера по ремонту.
Она слабо улыбнулась, понимая, что стала свидетельницей рождения нового «гэризма». Остается только надеяться на то, что этот превзойдет знаменитый «Этомоя компания».
— Хорошо. Пожалуй, я выслушаю твою теорию.
— В современном мире никто ничего не может починить. Совершенно очевидно, что если и есть что-то достойное ремонта, то это твое собственное тело. Все остальное ломается, и лучше выбросить сломанное и купить новое.
— Например, телевизор или CD-плеер.
— Особенно телевизор или CD-плеер.
— А как насчет машин? Машину лучше починить.
— Уже производят машины, которые могут проехать сто восемьдесят пять тысяч километров без ремонта. Механики остались без работы, детка.
— Как насчет всего того, что составляет наш быт? Например, уборки мусора?
— Это сплошное надувательство. На самом деле не существует уборки мусора. Ты только нажимаешь на кнопку, слышишь легкое шуршание — и мусора нет.
— Знаешь, ты обладаешь сверхъестественной способностью говорить абсолютную ерунду с совершенно серьезным лицом.
— Просто я верю в то, что говорю. Прежде, чем мы поймем это, человеческое тело станет предметом одноразового использования. А врачи и медсестры будут последними ремонтниками на земле.
— Это означает, что каждый раз, когда я в кухне сажусь на корточки, половина моей задницы будет вываливаться из джинсов?
Он засмеялся, а потом закашлялся.
— Гэри, это не такое страшное зрелище.
Он покраснел. Придя в себя, он спросил:
— Так ты скажешь мне, что сегодня произошло?
— Нет.
— Хорошо. Тогда давай не будем говорить об этом, а пойдем и выпьем по молочному коктейлю.
— Не могу. Нужно работать.
— Забудь о работе. Ведь ты сейчас должна быть в Нью-Йорке. Ну же, пойдем.
Она немного помолчала.
— Не знаю. Наверное, мне станет легче, если я немного развеюсь. Но я меньше всего хотела бы, избавляясь таким образом от жуткой депрессии, стать толстой.
— К черту молочный коктейль, — согласился он. — Как насчет водки с тоником?
— Пойдем выпьем кофе.
— Ты просто тормоз идей.
— Да, — сказала она, пытаясь представить себе, чем сейчас может заниматься Кевин. — У каждой идеи есть свой тормоз.
