Еще до рождества Элизабет Бош вместе с другими мужчинами и женщинами из окрестных деревень пригласили к председателю районного совета. Там угощали кофе, вином, пирожными и речами, которые Элизабет приняла очень близко к сердцу. Председатель два раза помянул ее имя, вызвал ее на сцену, вручил ей грамоту и премию, отчего она невольно захлюпала носом.
Раз уж судьба занесла Элизабет в районный центр, в нарядном платье, да и настроение у нее после чествования было приподнятое, она заглянула к фотографу. Сохранить воспоминание об этом дне будет очень даже неплохо, подумала она. Вдобавок у детей тоже должна быть ее карточка. «Мало ли что может случиться в моем возрасте, а внуки даже не будут знать, как я выглядела».
Элизабет Бош старалась изо всех сил глядеть на поднятый палец фотографа с веселым видом. Лампа слепила глаза, шея заболела. Сидя в застывшей позе, она вспомнила Якоба Алена и подумала: ну и затея дурацкая с карточкой, уж до того дурацкая...
Несколько дней спустя, получив готовые фотографии, Элизабет нашла, что выглядит ужасно. Она решила, что ей непременно надо похудеть, и потому легла без ужина.
Подарки Элизабет все приготовила. Елку купила, зарезала утку, испекла слоеный пирог по-богемски. Так уж повелось из года в год, что рождество она проводила вместе с детьми в деревне, и представить себе не могла, что когда-нибудь такой порядок изменится. Но незадолго до сочельника сын написал ей, что Пабло заболел, что поэтому они не приедут, что сами они очень огорчены, но мать, конечно же, их поймет, в Новый год они с лихвой наверстают упущенное.
Весь день она не находила себе места, уронила тарелку, а на ступеньке перед универсамом поскользнулась и упала. Все кругом перепугались, поэтому Элизабет сделала вид, что ничего страшного с ней не произошло. Конечно, у нее мелькнула мысль, что, коли так, Ханс и Регина вполне могли бы пригласить ее к себе, но ведь приедет еще и Маша, а столько народу их квартира не вместит. Больному ребенку нужен покой, тут и спорить нечего.
Она сложила подарки в коробку, положила туда же сладости и несколько еловых веток. Пусть сын и невестка не огорчаются из-за этого, написала она, ведь с ней Маша, и бургомистр ее пригласил, и к Лаутенбахам она звана на карты. Лишь бы только Пабло поскорей выздоровел, а все остальное не так уж и важно.
Элизабет отнесла коробку на почту, и когда служащая удивленно спросила, неужели сын с семьей не приедут на рождество в деревню, Элизабет поспешила ответить:
