Наступил 494 г. Плебеи устраивали ночные сходки и совещались о принятии общеполезных мер. Поступать на военную службу они отказывались очень упорно, сопровождая этот отказ фактическим сопротивлением властям. Тогда сенат, по совету Аппия Клавдия, решил назначить через посредство консулов диктатора, потому что диктатор, назначавшийся в тяжелое время и не долее как на шесть месяцев, облекался полной царской властью и действовал безответственно, не будучи ограничен законом об апелляции. В диктаторы выбрали М. Валерия, брата Попликолы, человека кроткого и любимого народом. Он издал такое же постановление, какое недавно было сделано Сервилием. Народ поверил ему, стал под знамена и в короткое время победил сабинян, эквов и вольсков. Но когда по окончании войны Валерий потребовал у сената обещанного этим последним освобождения долговых рабов снова последовал отказ. Валерий с неудовольствием отказался от своей должности, граждане одобрили этот поступок, и когда бывший диктатор шел из курии домой, он сопровождали его с выражениями своей благодарности благосклонности.
Так как война окончилась, то следовало бы распустить войско. Но сенат, думая, что он поступает очень умно, решил под предлогом новой войны держать войско в сборе, чтобы препятствовать возобновлению тайных сходок и разговоров. Но именно это распоряжение ускорило восстание. Войско переправилось через реку Анио и расположилось прочным лагерем на Священной горе, в трех тысячах шагах от Рима. Это отчаянное решение породило в Риме большой и всеобщий испуг. Оставшиеся плебеи боялись насилия со стороны патрициев, а эти последние – от оставшихся в городе плебеев и в то же время нападении на город вышедших из него. К этому присоединялось еще опасение, что внешние враги воспользуются междоусобиями римских граждан и двинутся на Рим, Было основание бояться, что удалившиеся на Священную гору плебеи соединятся с неприятелем; да если бы они и не пошли так далеко в своей вражде, то оставшиеся в городе все-таки не имели достаточно силы для сопротивления. Государство очутилось на краю гибели, нужно было предупредить полный разрыв и во что бы то ни стало восстановить мир и согласие.
В этом критическом положении Менений Агриппа явился спасителем государства. Его знали как умного и благонамеренного человека, обладавшего также в высокой степени даром слова. Он пользовался доверием обоих сословий и был любим народом, потому что хотя он принадлежал к классу патрициев, но происходил из плебейского семейства. Поэтому благоразумнейшие из патрициан избрали его посредником, и он отправился в лагерь переселенцев. Он обратился к плебеям с дружеским приветствием и рассказал им следующую притчу. В то время когда в человеческом теле не все еще находилось в полном согласии, как теперь, а каждый член имел свою собственную волю и говорил своим собственным языком, многие члены стали негодовать на то, что им приходилось работать и служить только для желудка, между тем как он, спокойно находясь в середине тела, не нес никакого труда и только насыщался доставлявшимися ему наслаждениями. Поэтому они условились, чтобы вперед руки не подносили ко рту никакого кушанья, рот не принимал никакой предлагавшейся ему пищи, а зубы не раскусывали ее. Но вследствие этого условия, благодаря которому они думали усмирить желудок посредством голода, они сами и все тело очутились в крайнем изнеможении. Тут-то они поняли, что желудок не ведет праздную жизнь и что если его питают, то и он сам питает в такой же степени, распределяя по всем жилам кровь, производимую пищеварением, и разливая ее по всем членам тела.
