– Все наши мальчики научились, но она бывает такой упрямой.
– Я знаю, – сдержанно сказал Люк. – Но теперь ей придется учиться. Я не настолько богат, чтобы водить ее каждый вечер в рестораны, которые ей нравятся.
Анджела тут же влезла в разговор:
– Вы собираетесь пожениться? А…
– Хватит, Анджела, – прервал ее Стефано. – Кто любит у индейки темное мясо, кто белое?
Примерно через полчаса семья Нины забыла о своих намерениях быть благовоспитанной, и разговор принял весьма бурный характер. Началось с того, что Джо и Стефано заспорили о каких-то случившихся на этой неделе событиях в Вашингтоне. У каждого, конечно, была собственная точка зрения, и скоро за столом разразилось обычное громкоголосое побоище.
Люк изумленно наблюдал за всей этой катавасией. Нина подмигнула ему. Место между Джо и ее отцом, которое занимал Люк, обычно предназначалось ей.
– Люк, скажи этому тупому юнцу…
– Люк, ты, наверное, веришь в то…
Люк, поначалу чуть ли не силой вовлеченный в спор о политике, морали, нравах, тоже постепенно разгорячился и битый час орал вместе со всеми Ньяньярелли. Нина вздохнула и занялась едой. Она знала, что, когда он увлечется, остановится нескоро, а тут он был в своей тарелке.
Люк поймал Нину, когда вся семья усаживалась у телевизора смотреть футбол.
– Мы можем ехать?
– Но я тоже хочу посмотреть.
– Пожалуйста, Нина. Ты можешь взять у них кассету на следующей неделе. Я не хотел бы смотреть это три часа. И потом у меня жутко болит голова.
– Не верю, – с улыбкой сказала она. – Ну хорошо. Пойдем попрощаемся.
Мария и Анджела протестовали так яростно, как будто Люк отправлялся в Сибирь. Мать Нины разрумянилась и выглядела не старше дочери. Люк поцеловал ее в щечку.
– Надеемся, сынок, еще увидеться, – сказал отец, дружески хлопнув Люка по плечу.
По дороге обратно на Манхэттен Нина сидела в машине рядом с Люком, положив голову ему на плечо.
– Они всегда… такие? – спросил Люк.
– Всегда.
– Я понимаю, что заставило тебя уйти в музыку.
– Они тебе не понравились?
– Очень понравились. Но от них немного устаешь.
– От тебя тоже, – сказала она. – Ты так вписался, как будто бы родился в этой семье.
– Это только одна сторона моих многих «я», – непринужденно ответил он. – Но ведь ты знаешь, как заставить меня замолчать?
Последовала тихая возня.
– Прекрати, а то врежемся в телефонную будку.
– А твоя семья? Какая она? – спросила Нина с любопытством.
– Пожалуй, потише.
– Ну это и так ясно. Таких просто больше нет. А еще какая?
