Мы находились в верховьях Ворсклы, пятисоткилометрового притока Днепра, где судоходная река сужалась до размеров деревенской речки, а до устья оставалось километров семьдесят. До линии фронта — и того меньше. Ночью мы слышали на севере и востоке отдаленный гул стрельбы. Но двигались почти наугад, благо местность мы немного разведали.
Думаю, по прямой, до линии фронта, было километров пятьдесят. Но по прямой на войне не ходят, а значит, предстояло пройти вдвое больше. Сначала шли вдоль речки. Потом Таранец дал команду сворачивать в степь. Впереди виднелись машины. Свернули, и здесь, почти на ровном месте, в низине, завяз мой танк. Поляна выглядела безобидной, но подземные ключи промыли лед. Хорошо, что Федотыч вел машину осторожно, а то бы вообще утонули. Но врюхались крепко. Погрузились передком до люка механика. Начали цеплять тросы. Старший сержант Черныш, опытный механик-водитель, сел за рычаги второй «тридцатьчетверки». Машина буксовала, трос дважды лопался. Скрутили все имевшиеся обрывки.
На помощь пришел Таранец, который наблюдал с пригорка за местностью. Начали тащить двумя машинами. В этом месте нам всем едва не настал конец. Шестерка «юнкерсов» шла на высоте полутора километров. Один даже поднырнул, чтобы лучше разглядеть, что за танки копошатся внизу. Если бы кинулись убегать, сработал бы у «лаптежников» охотничий инстинкт. Вшестером раздолбали бы все три танка. Но Таранец крикнул, чтобы мы не суетились и продолжали работу. Это и спасло. Летчик посчитал нас за своих.
Когда выбрались, из нашей машины валил дым и пахло горелой резиной. От перегрузки все раскалилось, горячее масло выбивало из соединений. Пришли немного в себя и дунули подальше от речки. На перекрестке дорог стоял немецкий мотоцикл. Мы сделали вид, что идем своей дорогой, и попытались его объехать. Мощный «зюндапп» вскоре стал нас нагонять. Близко не приближался, а потом и вовсе отстал. Наверное, передал по рации, что видел русские танки, и вернулся на свой пост. Направление мы, конечно, изменили, но радиосвязь — большое дело. Минут через сорок наткнулись на засаду. Механик-водитель Иван Федотович заматерился, вздохнул: «Так я и знал!»
Перегораживая путь, немцы установили метрах в ста друг от друга четыре противотанковые пушки. Таранец повернул вправо, стремясь обойти опасные для нас на расстоянии полутора километров 75-миллиметровые пушки. Лобовую броню они на таком расстоянии не пробьют, но идти напролом было бессмысленно. Подпустят поближе и перещелкают по одному. Мы неслись мимо акациевой рощи, избитой проселочной дороги. Бронебойные болванки поднимали фонтаны оттаявшей земли, с визгом рикошетили от мерзлой поверхности под влагой и кувыркались рядом с машинами.
