Бадмаев предложил зайти к нему. Он даст мне почитать одну книжку. Он жил в большом новом квартале напротив кафе «Ле Корантен», на другой стороне бульвара Журдан. Кирпичные корпуса, наподобие того, в Венсене, где через несколько дней я буду стоять и смотреть, как моя мать пересекает двор. Мы шли вдоль фасадов, совершенно одинаковых. В доме номер 11 по улице Монтичелли поднялись по лестнице на пятый этаж Дверь вела в коридор с темно-красным линолеумом. Его комната была в конце коридора. На полу матрас без ножек, стопки книг вдоль стен. Он предложил мне сесть на единственный стул у окна.
— Пока я не забыл… Надо дать вам книжку…
Он нагнулся и долго рассматривал каждую стопку, одну за другой. Наконец вытащил книгу, которая выделялась среди других красным переплетом. Он протянул мне ее. Я открыла, посмотрела титульный лист: «На окраинах жизни».
У него был извиняющийся вид. Он сказал еще:
— Если скучно, не читайте, это совсем не обязательно.
Он сел на край постели. Комнату освещала лишь голая лампочка, закрепленная на высоком штативе. Лампочка была очень маленькая и слабая. Рядом с матрасом, вместо ночного столика, огромный радиоприемник, обтянутый спереди материей. Я помню такой в Фоссомбронла-Форе. Он перехватил мой взгляд.
— Я очень люблю этот приемник, — сказал он. — Иногда пользуюсь им для работы. Когда работаю дома.
Он наклонился и повернул ручку. Зажегся зеленый огонек.
Раздался глуховатый голос, говоривший на каком-то иностранном языке.
— Хотите посмотреть, как я работаю?
Он взял большой блокнот с отрывными листами и шариковую ручку, лежавшие на приемнике, и начал записывать, слушая голос.
— Ничего сложного… я все стенографирую.
Он подошел ко мне и протянул листок С того вечера я всегда храню этот листок при себе.
После стенографических знаков, чуть пониже, было написано:
«Niet lang geleden slaagden matrozen
er in de sirenen, enkele mijlen zuidelijd
van de Azoren, te vangen».
И перевод: «Недавно матросам удалось поймать сирен в нескольких милях к югу от Азорских островов».
— Это по-голландски. Но он читал с легким фламандским акцентом жителя Антверпена.
Бадмаев повернул ручку, чтобы голоса было не слышно. Но оставил зеленый огонек Вот, такая у него работа. Ему дают список передач, которые надо прослушать, днем или ночью, и он должен назавтра сделать перевод.
— Иногда эти передачи приходят с другого конца земли… дикторы говорят на удивительных языках.
Он слушает их ночью у себя в комнате, для тренировки. Я представила себе, как он лежит в темноте, пробитой этим зеленым огоньком.
