Гамбургеры, пиццы, спагетти, жареные цыплята, изредка бифштексы. Все безвкусное, жесткое, и хоть выдавалось везде огромными порциями, было немногим аппетитнее картона. В придорожных ресторанах и провинциальных городках Америки не имеют ни малейшего представления о том, как надо готовить, и от этого мне в дороге пришлось немало выстрадать. Изматывающая езда убивала все желания, оставляя лишь потребность в пище и сне. Поэтому, какой бы отравой меня ни накормили вчера, на следующий день, изнемогая от усталости и голода, я все же снова предвкушал: что-то нынче будет на ужин? Неизменное постоянство этого явления и обилие форм, которые оно способно принимать, лишний раз убедили меня в том, что нет на свете ничего важнее пищи, за исключением, может быть, только сна. Есть и спать. Все прочие желания возникают, лишь когда удовлетворены два главных.
Мы проносились мимо городков, названия которых тут же выскакивали из головы, наскоро закусывали в деревенских «гамбургер-шопах», глядя, как за окном разгуливают на солнцепеке здоровенные аборигены, обреченные всю жизнь питаться жуткой дрянью, носить плохо сшитую одежду, вкалывать до седьмого пота, а потом исчезать из этой жизни без следа. И все время я вспоминал о Нью-Йорке, до которого оставалось еще столько тысяч километров, и говорил себе, чтобы окончательно не падать духом: мне бы только туда добраться, а там уж я отведу душу. Никаких омлетов, тостов, гамбургеров, спагетти, пицц и бифштексов, даже в рестораны французской, греческой, русской и прочей кухни меня не затащишь. Но вот в Чайна-таун[4] я пойду обязательно, в какой-нибудь ресторанчик, где полно китайцев. И в японский ресторан — вопьюсь зубами в «тэккадомбури[5]», обернутые хрустящим, как накрахмаленная простыня, «нори[6]». И еще наемся до отвала устриц и моллюсков, выловленных в тамошних прибрежных водах. Китайская, японская и морская кухни — вот моя святая троица. Не знаю, сколько дней я смогу пробыть в Нью-Йорке, но, ей-богу, ни к чему другому там не притронусь.
Так-так. Из европейских национальных кухонь сырые ракушки используют французская и итальянская, но французские рестораны, на мой вкус, чересчур шикарны, поэтому я остановил свой выбор на итальянцах, которые умеют готовить совсем по-домашнему. Добравшись до Нью-Йорка, я, по рекомендации Шестого Дана, отправился в ресторанчик под названием «Винченцо», расположенный в «Маленькой Италии[7]». Войдя в зальчик и убедившись, что он не слишком чист и порядком замусорен, я удовлетворенно заулыбался — кажется, место действительно было неплохое. Я сел за столик и тут же заказал дюжину устриц «блю-пойнт». Потом блюдо под названием «скандзили» — это такие моллюски, похожие на трубачей
