Целый год прошел, прежде чем посольство вернулось обратно. Ни с чем. Пустые и обобранные. Едва пробились через отряды, разбойничающие на караванных тропах. Кудаш-бек, что ездил с грамотой от него, несколько вечеров пересказывал о своих злоключениях. До Абдуллы-хана его так и не допустили. Выманивали подарки, обещая доложить хану о прибытии послов из Кашлыка. Доложили? Аллах им судья. Абдулла сказывался то больным, то уезжал на охоту. И так целый год! Год просидеть возле ханского дворца и даже не увидеть полы его халата! Так Бухара указывала Кучуму на его место под солнцем. Да он и без них знает, кому что уготовлено Аллахом в этом мире! Ладно, они еще попомнят все унижения, выпавшие на его долю.
Кудаш-бек рассказывал, что в Бухаре неспокойно. В самой столице воинов почти не встречал. Верно, все они разосланы по границам ханства. Бухара очень редко жила без войны. К жирному куску всегда тянутся руки и число их не уменьшается, а множится день ото дня.
Но самое главное, ради чего посольство Кудаш-бека имело смысл, и не зря потрачены деньги, потерян год, — это сообщение о войне между Абдуллой-ханом и Хакк-Назаром. За эту тончайшую ниточку и уцепился Кучум. Она должна помочь ему распутать бухарский клубок, открыть двери ханского дворца.
На следующее лето в ставку Хакк-Назара он отправил хитрого Карачу-бека. Но без грамоты. Зачем рисковать. Он все должен был передать тому на словах. Враг моего врага — мой друг. Карача-бек гнал впереди своего посольства табун степных кобылиц, позаимствованных Кучумом у тестя, хана Ангиша. Лучше подарка и не сыщешь.
Карача-бек вернулся поздней осенью, иссеченный степными ветрами, и с добрыми вестями. Хакк-Назар приглашал сибирского хана принять участие в набеге на гордую Бухару. Этого-то и надо было Кучуму. Конечно, сам в набег он не пошел, но отправил по весне две сотни своих нукеров к вновь обретенному союзнику. Сотни вернулись с богатой добычей и почти без потерь. Правда, и на этот раз Бухара выстояла, отразив удар. Но на ее щите появилась огромная трещина, и трон Абдуллы-хана значительно накренился.
Через небольшой срок под стены Кашлыка пришел небогатый купеческий караван. Ничего особенного в нем не было. Обычный караван, обычные купцы. Но караван-баша, приглашенный к ханскому шатру, как бы между прочим, обмолвился, что бухарские визири недоумевают, отчего не приезжают более из Кашлыка послы для встречи с Абдуллой-ханом, его давним другом.
