— Да не юли ты передо мной, — вспылил Карача-бек, — надоели мне твои заячьи прыжки. Я по делу приехал, а ты из себя все оборванца да дурня корчишь. Насквозь вижу! Помолчи!
— Совсем не хотел тебя прогневить, уважаемый. Молчу, молчу. Сколько нужно столько и буду молчать.
— А я к тебе с открытым сердцем ехал сообщить, что путь мой — в Казань, оружие должен привезти оттуда нашему хану, снаряды огненного боя и мастеров, умеющих их производить.
— Так, вроде, добрые оружейники у хана в мастерских работают, — все-таки не выдержал словоохотливый Соуз-хан. Карача-бек усмехнулся.
— Мне ли не знать, хоть от всех в тайне держится. Откуда тебе об этом известно? Да ладно, выпытывать не стану. Больше скажу. Снаряды у тех мастеров не совсем добрые выходят. После второго выстрела ружье на части разрывает. Они толкуют, будто железо им плохое привозят. А так ли оно или нет кто проверит? Потому и велено мне добыть новых мастеров, чтобы определили в чем причина. Почему недолговечны их снаряды. За тем и еду в Казань.
— Доброе дело, доброе дело, — согласился Соуз-хан, — а от меня какой совет нужен?
— Слыхал я, что ты в своих запасах имеешь ружье, что от огня выстрел делает. Правду люди говорят?
Соуз-хан замялся, но потом опасливо глянув по сторонам, едва кивнул головой, тяжело вздохнув:
— Правда. Имеется…
— Чего ты боишься? Ты же не против хана свое ружье держишь, а наоборот, от врагов его защитить. Или нет?
— Именно так. А как же иначе?! — обрадовался подсказке Соуз-хан.
— Дорого ли брал за ружье? Да мне-то не ври, — прикрикнул Карача-бек, заметив, как закатил кверху бусинки глаз его хитрый собеседник.
— Правду скажу. Зачем мне хорошего человека в обман вводить? Трех добрых кобылиц отдал на базаре в Бухаре.
— Сам брал?
— Нет, то мой знакомый купец моих кобылиц туда гнал, а обратно ружье привез. Сам я тяжел ездить.
— Наполовину обманул тебя купец. Но то твои дела. А не покажешь ли свой снаряд? Или заявишь, что оно у тебя у дальних родичей в степи?
Соуз-хан заерзал, было, на мягких подушках, пытаясь найти отговорку, но потом глубоко вздохнул и, словно решившись на что-то важное, позвал начальника стражи и велел принести ружье. Когда ружье принесли и извлекли из мягкого кожаного чехла, хозяин с поклоном передал его гостю. Карача-бек осторожно принял его, положил на колени и провел ладошкой по блестящему стволу, по деревянному прикладу, оправленному резьбой из кости. Приподнял на руках, пробуя на вес, и с уважением произнес:
