— Неудивительно, что моя мама без ума от тебя, — пожаловалась Эмма. — «Миранда так хорошо на тебя влияет...»
— А ты посмотри, насколько терпимы мои родители, — подколола ее я. — Ты нравишься им, потому что нравишься мне. И они никогда не говорят, что ты плохо на меня влияешь, хотя это и так.
— Я пытаюсь на тебя плохо влиять, — поправила меня Эмма. — Однако до сих пор мне это не удавалось.
***
И вот я сижу в классе, не обращая внимания на происходящее вокруг, и размышляю над ее словами. Я ее не понимаю. Родители Эммы вполне разумные люди. Но она этого не ценит. Она все время поступает наперекор им, лишь бы их позлить. Когда же Эмма действительно уверена, что они ошибаются, а она права, она обманывает и изворачивается, лишь бы поступить по-своему. Почему Эмма ведет себя именно так, а я — совсем иначе? Почему я такая хорошая, такая правильная? Может быть, это плохо — быть хорошей? Иногда мне кажется, что я не настоящая. Может, мне стоит начать спорить с родителями и тогда я стану нормальной? Признаюсь, я начинаю казаться самой себе маленькой колдуньей.
— Миранда, ты с нами?
Я чуть не подскочила от неожиданности. Ко мне обращалась наша учительница, миссис Дромбоски.
— Да, конечно.
— Может, поделишься с нами своими мыслями?
Рассказать всему классу, о чем я сейчас думала? Пожалуй, не стоит.
— Так о чем ты думаешь, Миранда? Мы сейчас как раз обсуждаем твою тезку из «Бури» Шекспира. Что Миранда подразумевает, когда говорит: «Как люди хороши! Прекрасен мир, где жители такие!»
— Ну, она думает, что эти ребята крутые. И радуется, когда их так много.
Все засмеялись.
— Крутые, — с улыбкой повторила миссис Дромбоски. — Ты, как обычно, права, Миранда. Именно это она имела в виду.
Наконец уроки закончились, и мы с Эммой поспешили к выходу.
— Наверняка это моя мама, — поморщилась я.
Машину было едва видно за спинами мальчишек, столпившихся вокруг маминого нового «Мерседеса» с откидным верхом. Передо мной расступились, я прошла и скользнула на переднее сиденье.
— Мама, поехали.
Она махнула рукой толпе жестом королевы, приветствующей своих подданных, и резко тронулась со стоянки.
— Классная машина, — сказала я, честно округлив глаза.
— Иногда ты бываешь ужасно консервативной, — улыбнулась мама.
Ветер трепал ее светлые волосы.
Нас часто ошибочно принимают за сестер — обе высокие, стройные, голубоглазые блондинки. Мы даже одеваемся в одном стиле: приталенные жакеты, обтягивающие брюки, всегда выглаженные блузки и кожаные мокасины. Я, честно говоря, не понимаю, зачем ей понадобилось покупать такую роскошную машину, но мама говорит, что эта машина ей нравится и мне нечего стесняться.
