Скорчился он, забился в уголок и ждет в страхе, что с ним станется. Ведьмы отвязали веревку, наставили парус и пустились в море. Если бы лодка была лошадью, можно было бы сказать, что мчались они сломя голову. Как бы то ни было, по морю они летели, как на крыльях. Лодка неслась так шибко, что ветер в ушах свистел и вар растопился[35]. Удивительного в этом ничего нет, — у ведьм ветер всегда к услугам. Им черт поддувает. Меж тем брат слышит, что они болтают, смеются, копошатся, хвастаются, сколько зла они наделали. Некоторых он знал, другие, должно быть, явились издалека, и он их никогда не видел. Феррер, эта старая ведьма, у которой вы сегодня задержались, сидела у руля. В конце концов они остановились, пристали к берегу, выскочили из лодки и привязали ее в большому камню. Когда брат мой Энрике перестал слышать их голоса, он осмелился вылезти из своей дыры. Ночь была не очень светлая, но все-таки он хорошо видел: высокий тростник качается от ветра, дальше яркий огонь. Будьте уверены, что там справляли шабаш... Энрике расхрабрился, соскочил на берег и срезал несколько тростинок. Потом снова забился в уголок и спокойно стал дожидаться, когда ведьмы вернутся. Приблизительно через час они возвращаются, садятся, поворачивают лодку и несутся с такой же быстротой.
«При такой шибкой езде, — подумал мой брат, — мы скоро будем в Пенисколе».
Все шло прекрасно, как вдруг одна баба говорит: «Сестрицы! Три часа бьет!»
Не успела она это сказать, как все они разлетелись и исчезли. Ведь они только до трех часов могут колобродить.
Лодка остановилась, и брату пришлось взяться за весла. Бог знает, сколько времени он провел в море, прежде чем успел добраться до Пенисколы. Больше двух дней. Приехал измученный. Съел кусок хлеба, выпил рюмку водки и пошел к пенискольскому аптекарю. Тот человек ученый и знает все зелья. Брат показывает ему тростинки, которые он привез с собой.
— Откуда они? — спрашивает у аптекаря.
— Из Америки, — отвечает аптекарь, — такие тростинки растут только в Америке. Хоть бы вы их тут посеяли, все равно не вырастут.
Брат аптекарю больше ничего не сказал, а пошел прямо к Феррер.
— Пака! — говорит. — Ты ведьма.
Та отнекивается, говорит:
— Что ты, бог с тобой!
— А вот тебе доказательство: ты за одну ночь ездишь в Америку и обратно. Я ездил с тобой сегодня ночью, и вот улика. Смотри: вот тростинки, это я там срезал.
Висенте рассказывал взволнованно, с жаром; дойдя до этого места, он протянул мне руку и поднес пучок только что сорванной им травы. Я невольно откинулся назад, мне показалось, что это американский тростник.
