Даниелла высвободилась из объятий Кита и отступила от него на шаг:
— Думаю, я пропущу прогулку, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.
— Почему? — удивилась Мэри Бэт. — Это же так здорово — прогуляться ночью у реки!
— Да ладно тебе, Даниелла! — поддержала ее Каролина. — Что у тебя за проблемы? Я думала, ты на подъеме, как любой из нас.
— Это верно, — согласилась Даниелла. Она лихорадочно искала в голове благовидный предлог, чтобы не пойти.
— Ну так давай с нами! — потребовал Билли.
— Мы теряем время, стоя тут и болтая попусту, — нетерпеливо бросила Ди. — Я пойду вперед. Увидимся у реки.
— Через минуту мы тебя догоним, — крикнул ей вслед Кит.
И повернулся к Даниелле.
— Мне очень хочется, чтобы ты пошла, — сказал он ей.
Это стало для девушки сильным искушением. Свет глаз Кита был таким теплым! Но свет луны был холодным. Холодным и злым.
Даниелла знала, она должна остаться вне его.
— Мне жаль, ребята! — мягко настаивала она на своем. — Я ощущаю в себе новую песню на подходе. Если я сейчас не поработаю над ней, то упущу ее.
Ребята расстроились, но давить на Даниеллу больше не стали. Они знали, как нелегко подчас рождаются песни. И если уж напало вдохновение, надо следовать за ним.
Даниелла вытащила гитару из фургона и, помахав всем на прощание рукой, поспешила к себе в номер. Там она, не позаботившись о том, чтобы включить хоть какой-нибудь свет, бросилась на одну из кроватей.
Ее всю трясло.
Может быть, ей следовало бы попробовать что-то сочинить? Она могла бы использовать мелодию песни «Останови меня», которая предназначалась для Ди. А текст написать новый.
«Кажется, свою гитару я оставила у шкафа, прислонив к стене». Даниелла встала с кровати и, спотыкаясь впотьмах, направилась к шкафу.
На полпути к нему, посреди темной комнаты, она остановилась. Ей послышались какие-то звуки.
Шорох. Затем покашливание.
«Я здесь не одна, — осознала она. — В комнате есть кто-то еще».
Даниелла выпрямилась и начала отступать назад.
С противным скрипом дверца шкафа отворилась.
Из его темного нутра вышла Ди. Ее янтарные глаза сверкали от бешенства.
— Даже не пытайся смыться, — прошипела она.
