Сара ударила по педали газа, и машина оставила его позади. Он тут же остановился и только смотрел им вслед.
Через пять минут Сара остановила машину — и ее вытошнило в придорожную канаву.
Дальше последовательность событий была похожа на мою. Она ездила кругами, не в силах прийти в себя. Слышала то же сообщение по радио. Видела детей, разорванных в клочья родителями.
К концу дня младшие сестренки стали ныть, что они голодны. Сара нашла безлюдный деревенский магазин. Можно было взять, что им хотелось, но сестры Хейес получили воспитание в хорошей частной школе. Мародерство не входило в программу, и потому Сара оставила несколько монет, найденных в машине, в уплату за взятые буханку хлеба и шоколад.
Воскресную ночь они проспали в машине в лесу. А наутро решили ехать в Донкастер в полицию.
Не встреть я их, когда они пытались сменить колесо, я думаю, что сестры Хейес — или некоторые из них — пополнили бы коллекцию предметов, которые толпа несла на шестах.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Почему они хотят нас убить?
— Что случилось? Почему они хотят нас убить?
Пожав плечами, я открыл еще одну банку пива. Сара сидела на деревянной скамейке, откуда открывался вид на окрестные поля, и пыталась понять, что произошло. Эта тайна, которую она пыталась разгадать, терзала ее сильнее, чем боль от синяка на щеке.
— В субботу вечером я пошла спать. Мы с родителями смотрели телевизор. Они были абсолютно нормальны. Папа даже привез домой китайскую еду. А когда я проснулась в воскресенье утром, они пытались меня убить.
— А твой отец когда-нибудь раньше привозил домой китайскую еду?
— Нет. Он всегда говорил, что не будет есть этих… — Она бросила на меня взгляд пронзительных голубых глаз. — Что ты хочешь сказать, Ник? Какое отношение имеет китайская еда к…
— Может, и никакого. Только в последний раз, когда я видел своего отца, он пил пиво днем. Ничего особенного, только раньше я никогда не видел, чтобы он пил пиво раньше вечера.
— Ты думаешь, они еще тогда начали меняться?
— Возможно. Но так слабо, что это не было еще заметно.
— Но чем это вызвано? — Сара раскачивалась в такт своим словам. — Что заставило почти все население превратиться в маньяков-убийц?
— Не почти все население. Все взрослое население. — И я рассказал ей о реке лунатиков, которую видел на автостраде. — Насколько я могу судить, каждый старше двадцати лет психанулся полностью. И я не видел ни одного ребенка, тронутого этим безумием.
— Но почему?
Я чуть не поделился с ней своей теорией нейропрерывателя. Но в холодном свете дня она казалась совершенно идиотской. И я снова пожал плечами.
