- Вот. Записывайте, - положила она не только листочек, но и синюю капиллярную ручку, которую она, по тому, как мягко опустила ее на бумагу, считала своим богатством. - Вчера, в четверг, я, как и положено, опечатала все сейфы, закрыла стальную решетку, потом - стальную дверь в помещение. Опечатала. Часовой уже стоял. Со штык-ножом, как и положено. Он расписался за прием помещения под охрану. Зашла к ребятам-чертежникам, попрощалась.
- Каким чертежникам? - удивился Майгатов.
- Которые за стеной. У нас же не только секретка в этом доме.
Пару раз за все время службы на "Альбатросе" Майгатов поднимался в секретку, какие-то документы даже брал для работы, но ему почему-то всегда казалось, что в здании есть лишь секретка и еще комната-прихожая, в которую попадаешь с порога.
- Покажите все помещения, - попросил он и, хоть ноющая спина того и не просила, встал.
Вслед за переваливающейся уточкой Татьяной вышел в прихожую. Из нее, оказывается, была еще одна дверь вправо. За нею - бесхозная комната-прихожка с картой мирового океана во всю стену и моноблоком из трех стульев, явно украденных из какого-то кинотеатра. Из комнаты - дверь в коридорчик, а уже из него - в чертежку.
Грохот прыгающих ног встретил их. Три матроса, явно еще секунду назад сидевших на чертежных столах, оправляли синие робы и делали вид, что они вот только-только оторвались от горячей работенки.
- Кто старший? - спросил на всякий случай Майгатов, хотя и так уже заметил на погончике самого маленького из троих, довольно нагловатенького матросика желтую полосочку старшего матроса.
- Старш...ина второй ст...атьи К...цов, - заикаясь ответил совсем другой моряк - худощавый, со светлым ежиком волос и ссадиной на виске. Продлил удивленный взгляд офицера на погончик и пояснил: -Р...обу я постирал. Од...дел сос...еда...
Фамилии его Майгатов так и не разобрал. То ли Кунцев, то ли Концов. Это было сейчас неважно. Интересовало другое.
- А что у тебя за ссадина? - спросил Майгатов.
- Упал, - почему-то ответил за него старший матрос и зло сощурил маленькие серенькие глазки.
"Годок", - мысленно оценил его Майгатов и понял, что все-таки не ошибался. Официальный старшина был здесь в роли тряпки.
- Где вы находились прошлой ночью? - спросил у годка и на всякий случай изучил третьего матросика - плоское монгольское лицо, узкий лоб, испуганный детский взгляд. Тройка получалась пестрой: годок - тряпка ребенок.
- Здесь спали, - лениво и одновременно с удивлением, что его спрашивают о самом очевидном, ответил годок. - На столах.
