Гиппий. Да, конечно.
Сократ. Или же скверным?
Гиппий. Да.
Сократ. Значит, бегущий хорошо — хороший бегун, а бегущий плохо — плохой?
Гиппий. Да.
Сократ. И значит, бегущий медленно бежит плохо, а бегущий быстро — хорошо?
Гиппий. Да.
Сократ. Следовательно, в беге и в умении бегать быстрота — это благо, а медлительность — зло?
Гиппий. Как же иначе?
Сократ. Так лучшим бегуном будет тот, кто бежит медленно с умыслом или невольно?
Гиппий. Тот, кто с умыслом.
Сократ. А разве бежать не значит что-то делать?
Гиппий. Конечно, значит.
Сократ. А если делать, то и совершать?
Гиппий. Да.
Сократ. Следовательно, тот, кто скверно бежит, совершает в беге дурное и постыдное дело?
Гиппий. Конечно, дурное. Как же иначе?
Сократ. А тот, кто бежит медленно, бежит скверно?
Гиппий. Да.
Сократ. Значит, хороший бегун совершает это скверное и постыдное дело добровольно, а дурной — невольно?
Гиппий. Похоже, что так.
Сократ. Следовательно, в беге хуже тот, кто совершает скверное дело невольно, чем тот, кто вершит его добровольно?
Гиппий. В беге — да.
Сократ. А как же в борьбе? Кто будет лучший борец: тот, кто падает с умыслом, или тот, кто невольно?
Гиппий. Похоже, тот, кто с умыслом.
Сократ. А что в борьбе хуже и постыднее — упасть или повергнуть противника?
Гиппий. Упасть.
Сократ. И в борьбе, следовательно, тот, кто добровольно совершает дурное и постыдное дело, является лучшим борцом, чем тот, кто это вершит невольно.
Гиппий. Похоже, что так.
Сократ. А как же в любом другом телесном занятии? Разве тот, кто крепче телом, не может выполнять оба дела — дело сильного и дело слабого, то, что постыдно, и то, что прекрасно? И когда совершается что-то постыдное для тела, тот, кто покрепче телом, совершает это добровольно, а тот, кто хил, — невольно?
Гиппий. Как будто и в отношении силы дело обстоит таким образом.
Сократ. Ну а насчет благообразия как обстоит дело, Гиппий? Разве не так, что более красивому телу свойственно добровольно принимать постыдные и безобразные обличья, более же безобразному — невольно? Или ты думаешь иначе?
Гиппий. Нет, именно так.
Сократ. Следовательно, умышленное безобразие следует приписать достоинству тела, а невольное — его пороку?
Гиппий. Это очевидно.
Сократ. А что ты скажешь относительно голоса? Какой голос ты назовешь лучшим — фальшивящий умышленно или невольно?
Гиппий. Умышленно.
Сократ. А более негодным — тот, что фальшивит невольно?
Гиппий. Да.
Сократ. Ну а что бы ты предпочел иметь — хорошее или негодное?
