– Прибыл по вашему приказанию.
– Расслабься. Уставные отношения отставить, – улыбнулся начальник штаба.
– Я расслаблен, товарищ подполковник.
– И отлично. Вот, с Надеждой Павловной ты знаком, познакомься с Владиленом Борисовичем. Они будут работать с тобой и попытаются помочь активизировать твою память. Мы сразу договорились, что в самом начале сеанса тебе поставят блокировку на все служебные разговоры. Следовательно, можешь не волноваться.
Василий Иванович шагнул вперед и протянул Владилену Борисовичу руку. Кисть у гипнотизера оказалась вялой и бессильной даже для гражданского человека. Наверное, слишком много силы уходило во взгляд, на развитие рук не оставалось. Это, впрочем, не смущало, поскольку Владилен Борисович и не собирался принимать участия в боевой схватке.
– Валерий Валерьевич… – У гипнотизера оказался чрезвычайно низкий и густой голос.
– Иду, – кивнул Совкунов и сразу направился к выходу, плотно, без звука прикрыв за собой дверь.
– Сюда, Василий Иванович, – показала Надежда Павловна на кресло, стоящее у стены небольшого по площади кабинета, и опустилась за письменный стол, спиной к наглухо зашторенному окну.
Арцыбашев послушно сел. Приглашенный специалист, однако, садиться на стул, стоящий напротив кресла, не спешил. Он встал по другую его сторону и положил руки на спинку, уже пристально глядя в глаза Арцыбашеву, но не требуя, чтобы тот смотрел на него. Просто смотрел, тяжело и властно, словно заранее готовил к выполнению своей воли. Должно быть, профессор не слишком хорошо понимал, с каким человеком ему предстоит работать. Так вести себя, осознавая свой авторитет и готовясь использовать его, можно только с инфантильными людьми, не имеющими той закалки, что получают во время службы офицеры спецназа ГРУ. И у Василия Ивановича сразу появилось сомнение в способности профессора Луковникова установить раппорт[7]. Слишком сильной волей располагал старший лейтенант, привыкнув противостоять любой попытке давления на себя. Это было уже в характере, это стало инстинктом, и внутреннее сопротивление работало на уровне подсознания.
– Располагайтесь удобнее, – скомандовал профессор. – Расслабьтесь… Расслабьтесь, вам говорят.
– Я расслабился… – сказал Василий Иванович, хорошо знающий, что такое расслабление, и чувствующий, что в самом деле сумел это сделать.
Однако Владилен Борисович в этих словах уже уловил волю старшего лейтенанта и стремление к сопротивлению. Он вообще, кажется, был чуток к чужим состояниям и все понимал.
