– Как там Людмила?
– Молодцом. Не паникует. Относительно жены можешь не беспокоиться, мы прикроем. Прикрытие получило приказ в любом случае обострения ситуации действовать предельно жестко. Даже если нет полной уверенности, тем не менее на всякий случай… Не завидую тому, кто попадет под руку. В Пулково встретят другие, как мне говорил полковник Морозов. С теми же инструкциями, можешь быть спокоен.
– Спасибо, товарищ подполковник. Дмитрию Евгеньевичу привет. До связи.
Убрав трубку, Василий вернулся на свое место к столу Деда Морозова.
* * *
– Вот, полюбопытствуй. Вот эта страничка… Вводную тоже прочитай. И что-то мне в этом не нравится. Давай подумаем вместе.
Полковник Морозов перевернул и пододвинул Василию Ивановичу один из листов принтерной распечатки, которую тот сразу начал читать. Вводная сообщала, что звонок производился из города на номер сотового телефона Ивана Александровича Самойлова сорок минут назад. К удивлению старшего лейтенанта Арцыбашева, звонок был произведен из его города – по всей вероятности, звонил один из бандитов, что напали на его квартиру. При прослушивании было определено, что голос звонившего имел откровенный кавказский акцент. Под некоторыми строчками из диалога следовал комментарий, отмечающий оттенки интонации.
Сам разговор был не длинным, но жестким и конкретным.
«– Наконец-то ты нашелся.
– Я особо и не прятался.
Голос Ивана Александровича радости от этого звонка не показал. Наоборот, по сравнению с другими разговорами, он выглядел недовольным и резким.
– Алишер Алишерович нервничает. Спрашивает, когда ты приедешь?
– Я звонил ему позавчера, мы обо всем договорились.
– Он звонил мне сегодня. Требовал надавить на тебя, чтобы поторопился.
Слово «надавить» было выделено особо и прозвучало как угроза.
– На меня давить бесполезно. Я ему ничего не должен. И приехать я не обещал, поскольку у меня проблемы с выездом за границу. Современные чиновники считают, что я слишком много знаю, и не желают меня выпускать. И мнение Алишера они учитывать не будут. Да и у меня нет особой надобности куда-то ехать. Мне, признаться, весьма уютно живется у себя на родине на заслуженной пенсии.
– Он так не считает.
Теперь угроза почувствовалась явственнее.
– Это для тебя он – величина. А для меня – так. Я много таких видел, и многих таких «посадил» в свое время.
– Извини, тебе может не понравиться, если до тебя доберутся…
– Я учил тебя когда-то добираться до кого угодно. Но запомни: ты учился там, где я преподавал. И этим все сказано.
